колебаний, поскольку жалованье сохранялось, а предложение сделали люди, которым не принято было отказывать.
Сандерса подвезли к одному из служебных выходов космопорта. Господин Хао, чтобы не привлекать внимания полиции, которой он был хорошо известен, попрощался с ним в глидере, обеими руками пожав руку и пожелав всяческих успехов в предстоящем деле. Сандерс попрощался с Ченом – водителем, который так вовремя взорвал ворота замка Аридзаши, и присоединился к десяти членам экипажа «Одинокой каракатицы», дожидавшейся разрешения пройти к челноку.
Если бы мисс Клейн увидела сейчас своего напарника, она вряд ли узнала бы его в доходяге с седыми волосами, воспаленными глазами и с изрытым зовросской оспой лицом – перед поездкой в космопорт Сандерса около двух часов гримировали в резиденции Хао два молчаливых пожилых китайца. Увидев себя в зеркале, Сандерс даже испугался – настолько приметным было его новое лицо. В Бюро применяли иной раз псевдопластику для изменения облика агента, но старались делать лицо среднестатическим, невыразительным. Хао в ответ на его недоумение только пожал плечами:
– К сожалению, человек, место которого вы займете, не уделял должного внимания своему здоровью. Сделать из вас его копию было бы затруднительно, но хоть немного походить вы должны.
Сандерсу пожали руку, похлопали по плечам, будто он был давно знакомым по совместным рейсам приятелем. В команде было четыре ниппонца, три китайца и пятеро с европейской внешностью. Из того, как они уверенно и без суеты подыгрывали ему, принимая в свою компанию, Сандерс сделал вывод, что подобный трюк – замена одного члена экипажа выгодным пассажиром – применяется не в первый раз.
Таможенники вели себя с командой «Каракатицы» как старые знакомые. Походя проверяя паспорта, подшучивали, спрашивая, много ли контрабанды те везут в собственных желудках. Разговаривали на дикой смеси стар-инглиш, новочайны и ниппонского, но Сандерс понимал почти все. Когда к нему подошли, он молча протянул паспорт, который ему выдал Хао. Таможенник мельком взглянул на него, подставил ручной сканер, сверил отпечаток пальца с отмеченным в паспорте и посочувствовал явно страдающему с похмелья Сандерсу, посоветовав в следующий раз не злоупотреблять саке и гостеприимством ниппонок. Сандерс махнул рукой – и не говорите, офицер, – и через трубу тамбура вышел на летное поле.
Слева, ярдах в двухстах, находился пассажирский терминал. Там челноки пристраивались прямо к накопителям – пассажир не должен испытывать неудобств, а то в следующий раз предпочтет развлечениям Киото более комфортабельный маршрут. Справа, примерно в миле, виднелись технические постройки с длинной, похожей на острозаточенный карандаш диспетчерской вышкой.
Нестройной толпой все двинулись к поджидавшему челноку – в отличие от тех, что парковались у пассажирского терминала, обшарпанному и, как было видно по сильно обгоревшим плитам обшивки, прослужившему не один год.
Когда до ребристого пандуса оставалось не более двадцати ярдов, Сандерс краем глаза заметил какое-то движение со стороны диспетчерской башни. Он повернул голову и замер – из-за ангаров к челноку, едва не чиркая днищем по бетонным плитам, мчались два глидера. Даже на таком расстоянии можно было различить их полицейскую окраску.
Сандерс оглянулся, уже не надеясь ни на что. Да, захват был сработан профессионально – от пассажирского терминала к ним бежали, растянувшись в цепь, десятка три полицейских в серой форме с оружием на изготовку.
Беспорядочные разговоры разом смолкли, группа каботажников сгрудилась вокруг Сандерса, будто собираясь прикрыть его от полиции. Промелькнула шальная мысль – рвануть в челнок и попробовать уйти от погони в воздухе, но Сандерс тут же ее отбросил – собьют в два счета, даже если он успеет взлететь.
Разговоры разом смолкли, и было слышно, как звенят на пределе двигатели глидеров и все ближе стучат по бетону сапоги группы захвата.
Кто-то схватил Сандерса за плечо, пригибая к земле. Он увидел, как одна из плит повернулась и встала ребром, открывая черный провал. В следующее мгновение его сильно толкнули, и, выставив вперед руки, он нырнул вниз.
Падение длилось едва ли секунду, глаза еще не успели привыкнуть к мраку после солнечного дня, как руки ощутили холод – он обрушился в ледяную воду. Отплевываясь, вскочил на ноги. Вода доходила до пояса и пахла отработанным топливом и землей. Скорее всего, это был один из отводных коллекторов. Плита над головой встала на место, вокруг царила полная темнота, но Дик уже начал кое-что различать – полукруглый свод, покрытый глинистыми отложениями, проплывающие мимо радужные пятна топлива, бахрома то ли водорослей, то ли мха на полукруглом своде.
Он поднял голову, словно надеялся услышать, что происходит наверху, но метровый слой бетона не пропускал ни звука.
– Приключения в подземельях, часть вторая, – пробормотал Сандерс и побрел, следуя неторопливому течению грязной воды.
Ночное зрение не подвело – он видел все почти так же четко, как обычный человек в ясную звездную ночь: серые стены коллектора, зеленоватая вода. Несколько раз от главного тоннеля отходили ответвления, но Сандерс упрямо брел вперед, надеясь на интуицию и еще на то, что он правильно сориентировался и основная труба рано или поздно выведет его к заливу. Ну, а там и до «Бамбукового тигра» рукой подать.
Его перехватили через полчаса блуждания под землей – в одном из боковых ответвлений вспыхнул узкий луч фонаря, Сандерс присел, погрузившись по горло в поток и соображая, как быть – оружия у него не было, потому что Хао пообещал доставить все на челнок. Можно было попробовать нырнуть, но если преследователи бросят в воду гранату или шумовую шашку, он всплывет кверху брюхом, как оглушенная рыба.
Луч скользнул по своду, опустился ниже, и когда Сандерс уже был готов метнуться вперед, а там – будь что будет, его окликнули:
– Господин Сандерс! Меня прислал господин Хао. – Сандерс узнал голос Чена и от облегчения хватанул вонючей воды.
Отплевавшись, он пошел на свет.
Китаец вывел его к вертикальному колодцу с металлическими скобами. Далеко вверху виднелось голубое небо, и Сандерс полез по скобам, гадая, где они появятся на поверхности. Оказалось, что, блуждая под землей, он уже вышел за переделы космопорта. Вокруг ржавели покореженные остовы десантных ботов, глидеров и разгонных двигателей атмосферных истребителей.
Почти рядом с люком покачивался на гравиподушке глидер, возле которого прохаживался господин Хао. Судя по нервной походке, ему было немного не по себе.
– Господин Сандерс, – Хао бросился к нему, простирая руки, как будто собирался заключить в объятия, – я никогда не прощу себе этой оплошности! О боги, вы насквозь промокли! Снимайте все.
– Я вижу два объяснения происшедшему, – сказал Сандерс, стягивая мокрую одежду. – Первое: кто-то не удержал язык за зубами. И второе: этот способ ухода с планеты известен не только вам. Если бы ваше убежище под рестораном было известно – нас накрыли бы прямо там.
– Вы безусловно правы. – Хао даже поддержал его под руку, помогая без всякой надобности забраться в глидер. – Мы использовали этот способ несколько раз, и по-видимому, он стал известен. Это моя вина, господин Сандерс. – Хао склонил голову. – Будете ли вы столь снисходительны, чтобы принять мои извинения?
Водитель сунул мокрую одежду в багажное отделение, и Сандерс оценил его предусмотрительность – оставлять след было бы неосторожно. Кто знает, может, этим путем еще кому-нибудь придется уходить от погони.
– Ну какие извинения? – В одних трусах Сандерсу было не жарко, и он нетерпеливо махнул рукой. – Всё предусмотреть невозможно.
– Вы вверили себя моим заботам, а я не оправдал…
– Будет хуже, если я замерзну и заболею. Прошу вас, едем.
Хао запрыгнул в глидер, водитель включил климат-контроль, и через минуту в салоне стояла тропическая жара.
Путь до «Бамбукового тигра» занял пятнадцать минут. Невозмутимые повара не обратили на
