выражение: ужас из глаз исчез, сменившись смесью потрясения и озадаченности. Еще пять минут назад Пестрецов готов был бы держать пари, что ничто во Вселенной не сможет шокировать эту девицу, однако в действительности сделать это оказалось проще простого.
Шустро проскользнув через весь зал, девушка в передничке подошла к охраннику у дверей и принялась что-то возбужденно ему рассказывать, то и дело крутя пальцем у виска.
Когда Подруга Пирата спускалась со сцены, возле столика Пестрецова нарисовался тот самый охранник.
– Вы действительно хотите послать одной из стриптизерш цветы, сэр? – поинтересовался он.
– Ага, – простодушно кивнул Родим. – Это запрещено правилами заведения?
– В общем-то нет, – задумчиво произнес охранник. – Просто сколько я тут ни работаю, никто еще такого не делал… А кому именно вы хотите преподнести цветы?
– Железной Леди, – ответил Пестрецов, всячески демонстрируя свое смущение. – Я даже готов заплатить вам, если вы согласитесь поспособствовать…
– Отличный выбор! – Услышав имя понравившейся гостю дамы, охранник вдруг расцвел, осклабившись во всю пасть, словно в предвкушении какого-то радостного события. – Это действительно замечательная девушка! Не надо мне никаких денег, я буду очень рад помочь, а стоимость букета вам включат в счет. Люди должны помогать друг другу, не правда ли? Более того, я постараюсь устроить так, чтобы вы смогли лично вручить букет артистке. Только вам придется подождать до конца представления, потому что доступ в грим-уборные до окончания программы категорически запрещен.
– Ничего страшного, я подожду.
Когда основная программа эротического шоу подошла к концу и немногочисленных оставшихся посетителей принялись развлекать нон-стоп неумело скакавшие вокруг шестов стриптизерши низкого класса, к столику в углу вновь приблизился охранник, держа в руках небольшой букет генетически модифицированных фиалок, лепестки которых мягко сияли в полумраке серебристым светом, а на мохнатых листьях словно застыли светящиеся капельки росы. С церемонным видом, едва скрывая ехидную усмешку, охранник вручил посетителю букет и пригласил следовать за собой.
В дальнем конце зале уже зажгли приглушенный свет, поэтому по пути к грим-уборной Родим заметил, что его инициатива отчего-то крайне заинтересовала весь персонал заведения. Так что он двигался под перекрестным обстрелом десятков глаз охранников, официанток, стриптизерш и барменов, наблюдавших за ним с жадным интересом и обменивавшихся кривыми улыбками. Родим понимающе ухмыльнулся про себя и, приблизившись к двери, на которой по трафарету было написано: «Железная Леди», изобразил на лице крайнее волнение пополам с любовным томлением (ну, как смог – впрочем, в данной ситуации особого артистизма не требовалось). Остановившись у двери, он картинно потеребил букетик и, повинуясь приглашающему жесту охранника, робко постучал.
Изнутри послышалось:
– Какого хрена? Пошли вон.
Охранник беззвучно отступил на два шага назад – как ему показалось, совершенно незаметно для гостя.
– Извините, мадам, я был столь поражен вашим выступлением, – противным фальцетом с нарочитой дрожью в голосе прогнусавил Родим, – что мне хотелось бы в благодарность преподнести вам эти замечательные цветы…
– Ч-ч-чего?!
Дверь гримуборной внезапно распахнулась от резкого удара изнутри и с грохотом врубилась в стену. Если бы ожидавший этого Пестрецов не прянул всем телом в сторону, ему наверняка досталось бы дверью между ног.
На пороге нарисовался предмет мечты скромного лоха, весь вечер проторчавшего за самым дальним столиком с одним-единственным стаканом виски. На Железной Леди были камуфляжные штаны и армейская футболка цвета хаки, открывавшая тренированные бицепсы. Волосы, на выступлении торчавшие длинными серебристыми иглами, уже были тщательно промыты, высушены и стянуты резинкой в конский хвост: на самом деле они оказались ярко-рыжими. На кисть ее правой руки, уже занесенной для удара, был надет кастет из никелированной стали.
– Разодрать мою задницу, – ошеломленно пробормотал предмет мечты, облокачиваясь на дверной косяк и складывая руки на груди. – Это ж Песец.
– Привет, Рысь, – произнес Родим уже своим обычным голосом. – И скольким ты уже отбила яйца?..
Он не сумел отказать себе в удовольствии и чуть повернул голову, чтобы полюбоваться потрясенной физиономией охранника…
– И давно ты здесь трясешь задницей?
– Да уж больше полугода.
Они сидели в дальнем углу опустевшего зала, за тем самым столиком, и лакали местное виски. Оба успели сойтись на том, что больше всего это пойло напоминает самогон, который Казимеж гнал на Фарсалосе из картофельных очисток и абрикосовых косточек, только оно тому самогону и в подметки не годится. Однако они не были достаточно артистичными людьми, чтобы травить себя огненной бластерией, а так называемая контрабандная «Боярская» со Светлого Владимира на самом деле не имела с настоящей ничего общего: обычный плохо разбавленный спирт. На столе перед ними в стакане воды мягко мерцали фиалки.
– А до этого где тебя носило? – поинтересовался Родим, бултыхая в бокале темно-коричневую жидкость с резким запахом. – Я на тебя вышел чудом.
– Сразу после отставки вернулась в родные края и пыталась начать жить нормальной жизнью. – Рысь помолчала, скрипнула стулом. Подняла взгляд на собеседника. – Отчего-то не смогла. Ну, чего тебе объяснять, сам небось все понимаешь… Завербовалась на рудники в пояс Альгавы. Там было тяжело, но здорово. Изматывающая работа, тяжелые условия, тупой быт, чужие люди вокруг – то, что нужно, чтобы побыстрее забыть о Дальнем Приюте. Но меня оттуда быстро вышибли. Когда количество шахтеров, которых я изувечила, перевалило за второй десяток, руководство шахт заявило, что не намерено терпеть убытки и постоянно решать вопрос с наймом нового персонала из-за того, что какой-то сучке взбрело в голову, будто
