Саггети-старший даже не догадывался, что сын воспримет его слова буквально.
Шлюха Глама, благоразумно не проронившая за время совещания ни слова, вышла вслед за мальчишкой с ледяным выражением лица. Джорджо Саггети охотно запустил бы вслед голубкам драгоценной керамической статуэткой какого-нибудь древнего героя, если бы за истекшую неделю в регулярных приступах ярости не перебил их все до единой.
Джорджо кинул сына в самое пекло, естественно, не сочтя нужным предупредить его об этом. Поскольку Тунтаун располагался на границе территорий Саггети и Колхейнов, здесь разворачивались самые кровопролитные бои и отдельные объекты порой по несколько раз переходили из рук в руки.
Гангстерские войны имеют свою специфику: в них нет передовой, нет флангов, нет тыла. Стороны не роют окопов и не проводят массированные бомбардировки. Они наносят точечные уколы, разрушая инфраструктуру и основу экономического процветания противника. Чаще всего мирные жители города даже не догадываются, что совсем рядом с ними разворачиваются драматические события, – лишь хлопнет в разгар рабочего дня выстрел вдалеке, лишь сгорит случайно популярный ночной клуб, лишь обнаружат в реке глидер, а в нем – четыре трупа с плазменными ранениями. Совершенно рядовые для крупного развитого мегаполиса происшествия, которые не всегда даже попадают в сводку новостей по головидению в силу своей абсолютной рутинности. Война кланов, напоминающая партизанскую, ведется одновременно на всей территории, подконтрольной обеим сторонам, и не земли противники захватывают и удерживают, а ключевые заведения и другие источники криминальных доходов.
Однако район Тунтаун был особым. Сайрус Колхейн прекрасно понимал, что, если он сокрушит империю Саггети, это вовсе не будет означать, что вся ее территория автоматически перейдет под его контроль. У других конкурирующих боссов наверняка имелись свои соображения по этому вопросу. Вражескую территорию мало завоевать, ее надо уметь удержать. А ведь когда война закончится, соседи вежливо, но жестко займут точки, оставшиеся без хозяина, если ослабленный бойней клан Колхейнов не сумеет заявить внятные и подкрепленные реальной силой претензии на бывшее имущество Саггети. Именно поэтому борьба за Тунтаун переросла в настоящие уличные бои: район, примыкавший к зоне влияния Колхейнов, непременно должен был быть присоединен к их владениям, допускать чужаков к своим границам Скала не собирался.
В тот день были одновременно атакованы пять точек на территории Саггети. Вызванные встревоженными горожанами полицейские машины, покружив вокруг района борделей и дешевых казино, по одной исчезли, получив по внутреннему каналу связи распоряжение не встревать в мафиозные разборки. Глам сидел в кабинете хозяина одного из вассальных стрип-баров и пытался руководить обороной, отдавая приказания командирам ударных групп через коммуникатор. Перед ним находилось несколько мониторов, на которых разворачивались все эпизоды мафиозной битвы. Джулия безмолвной тенью стояла у него за спиной, наблюдая за его действиями.
– Черт, – проговорил он, не отрываясь от экранов. – Черт! – рявкнул он, стукнув кулаком по клавиатуре.
– Не получается, милый? – ласково проговорила Джулия, обнимая его сзади.
– Послушай, детка, – мученически произнес Глам, – оставь меня в покое. Сейчас не время.
Она присела рядом с ним на корточки.
– Может, я как-то смогу помочь тебе? – сочувственно проговорила она, поглаживая его по руке.
– Отстань со своими глупостями! – Саггети вырвал руку. – Сядь вон там и не мешайся!
– Хочешь, я буду присматривать за каким-нибудь монитором и докладывать тебе обстановку? – не унималась Джулия. – Допустим, вот за этим, где Кабан держит «Страж перевала». Тебе ведь, наверное, тяжело следить за всем сразу, глаза разбегаются.
– Хорошо, дорогая, сделай одолжение, – отмахнулся Глам, лишь бы она отстала.
– А наши хорошо держатся! – сообщила Джулия, понаблюдав за доверенным монитором. Саггети нервно фыркнул. – Нет, правда! Кабан молодец, умело окопался. Его оттуда теперь так просто не выковырнешь. Какие-то калеки их обстреливают с крыш, но большая часть наших откровенно скучает…
– Милая, много текста, – строго проговорил Глам. – Пастор! Пастор! – заорал он в коммуникатор. – Улицу перекройте, идоты, они же сейчас перебросят подкрепление! Посадите двух стрелков в ключевых точках, чтобы простреливали всю улицу вдоль!..
Некоторое время они молчали. Наконец Саггети снова дал волю чувствам:
– Дьявол! В «Лабиринте отражений» ничья. Осталось только пальцем ткнуть, и Колхейны рухнут. Однако лишних боевиков у нас нет… – Он покосился в сторону Джулии: – Значит, говоришь, детка, ребята Кабана скучают?
– Ну, не то чтобы совсем скучают, – осторожно произнесла Джулия. – Но такому количеству народа там делать определенно нечего. Помнишь «Линию смерти»?.. Силы надо быстро перегруппировывать, излишнее скопление людей на объекте мало что дает в случае внезапной атаки, зато на других объектах их может и не хватить…
– Рискованно, – пробурчал Саггети. – Если они потом подтянут подкрепления и атакуют «Стража», Кабана быстро опрокинут.
– Они скорее перебросят подкрепления в «Лабиринт» – именно потому, что там достаточно пальцем ткнуть, чтобы другая сторона рухнула. Они наверняка тоже отслеживают ситуацию. И вообще, если бы у них были свободные подкрепления, они бы уже давно их подтянули. У капитана Антиллеса была подобная ситуация в третьем сезоне.
Саггети неодобрительно посмотрел на нее.
– По-моему, ты лезешь в мужские дела, женщина! – веско проговорил он.
– Прости, дорогой.
Саггети снова погрузился в анализ ситуации.
– Нет, все же придется рискнуть… – задумчиво проговорил Глам, глядя в один из мониторов. – Кто не рискует, тот не пьет огненной бластерии. Кабан! – проговорил он в коммуникатор. – Кабан, твою мать!.. Да, это босс… Пять человек откомандируй в «Лабиринт отражений» немедленно… Да, уверен. Делай, как говорю. Послушай-ка, кто руководит обороной района, я или… Ну, вот так-то лучше. – Он отключил связь. – Все равно за «Страж перевала» боязно. Но в «Лабиринте» мы их сейчас живо опрокинем, факт.
