– Какой ты умный и решительный, – тихонько проговорила Джулия, не отрывая взгляда от мониторов.
– Так, ладно… – снова задумался Глам. – Здесь вроде решили проблему. Теперь надо как-то разрулить эту дурацкую уличную перестрелку на пересечении Сто двадцать четвертой и Пятьдесят третьей улиц… Похоже, мы там плотно увязли. Теряем опытных людей, и все зря: никакого продвижения…
– А зачем нам вообще нужен этот перекресток? – тоном прирожденной блондинки поинтересовалась Джулия. – Я думала, что мы всегда обороняем какие-нибудь заведения – казино там, бары, косметические салоны…
– Послушай, женщина, – с достоинством произнес Глам, – хватит уже лезть со своими дурацкими репликами. Этот перекресток имеет важное стратегическое значение. Если я взял тебя с собой, это не значит, что я обязан выслушивать твою глупую болтовню. Сиди молча и не лезь, куда тебя не просят! Это слишком ответственное дело!
– Да, милый, – покорно кивнула Джулия. – Прости. Ты командир.
– Но с перекрестком надо что-то решать, причем срочно… – Мафиозный стратег снова погрузился в размышления. – Слушай-ка, а ведь это, пожалуй, идея! Может быть, действительно отдать его? Временно? Нам его не удержать, только потеряем опытных людей. Наших заведений там нет, так что никакого ущерба Колхейны нам нанести не сумеют. А закрепиться там негде. Дурацкое место, настоящая ловушка… Зато когда «Лабиринт отражений» снова будет наш, мы тут же сможем бросить на Сто двадцать четвертую улицу двойные силы, и дело в шляпе! Наши ребята положат там всех боевиков Колхейна, которые успеют подтянуться…
Глаза Джулии засияли.
– Ты такой умный! – восхитилась она. – Ты настоящий полководец! Твой папаша совсем ничего не понимает, если до сих пор задвигал тебя! Ты – мой герой, милый!..
Глам снисходительно, но польщено улыбнулся и с воодушевлением вновь приник к мониторам.
К вечеру Колхейны из Тунтауна были выбиты.
Глава 14
Гиви Бомбардир, доверенное лицо Скалы Колхейна, вошел в бар «Приют скитальцев», благосклонно кивнул вставшему по стойке «смирно» вышибале и сразу прошел к стойке. Взобравшись на высокий стул, поздоровался с барменом.
– Что-нибудь налить, Гиви? – вежливо осведомился бармен.
Бомбардир помотал головой, потом тоскливо скользнул взглядом по батареям бутылок за спиной бармена и сдался, махнув рукой:
– Хорошо. Одну бластерию.
В последние дни у Гиви было слишком много забот. Блицкрига не получилось, война с Саггети затягивалась, превращаясь в позиционную. Внезапно выяснилось, что младшенький Глам вовсе не такой идиот, каким его считали раньше, потому что он не только весьма успешно удерживал район, который вследствие жестокой нехватки людей был вынужден поручить ему Саггети-старший, но и сумел организовать несколько ответных карательных акций на территории Колхейнов. В последнее время он доставлял Колхейнам едва ли не больше неприятностей, чем все остальные Саггети, вместе взятые. Причем наиболее успешные операции Саггети-младший придумал сам. Обычно он излагал их планы с утра, выйдя из своей спальни, в которой прописалась та сучка, из-за которой все и началось. А одной из ключевых фигур его команды стал тот самый охранник стриптизерши, что в первой же схватке положил троих людей Колхейна-младшего. Он наводил ужас на рядовых противников своей нечеловеческой меткостью и бесстрашием. Впрочем, деваться этим двоим все равно было некуда, поскольку Колхейн-старший поклялся, что и с сучки, и с ее охранника шкуру живьем сдерет.
Ресурсы Колхейнов стремительно таяли в этой бессмысленной и беспощадной бойне. Бомбардир, ответственный за наем нового персонала, день и ночь метался по району, вербуя где только возможно свежее пушечное мясо взамен пущенного в расход. Он толком не спал уже две ночи, так что мог позволить себе немного расслабить натянутые как струна нервы при помощи небольшой порции алкоголя.
Бармен придвинул ему стопку с бурлящей и пузырящейся за стеклом ярко-оранжевой жидкостью.
– Спасибо, Томми.
Гиви опрокинул стопку в себя, и огненная бластерия взорвалась в его жилах напалмовым фейерверком, заставив содрогнуться.
– А, т-твою мать!.. Славно пошла! – Бомбардир снова помотал головой – теперь уже для того, чтобы не скривиться от едкого химического привкуса: это было бы не круто. От бластерии только лохи кривятся. – Дай-ка орешков.
Бластерию местные крутые ценили за то, что она в отличие от другой выпивки действовала мгновенно и сногсшибательно, после чего выветривалась в течение получаса. Ее можно было бы считать идеальным алкогольным напитком – она не имела коварного накопительного эффекта, не вызывала похмелья, не приводила к запоям, – если бы не тот сокрушительный удар, который она наносила по печени, почкам, пищеварительному тракту и нервной системе. На многих мирах огненная бластерия считалась легким наркотиком и была запрещена к распространению наряду с марихуаной, спамом и «черным одуванчиком».
Закусив орешками, Гиви Бомбардир впервые за последние дни почувствовал себя белым человеком.
– Славно, Томми, – проговорил он, хватая воздух обожженным горлом. – Только ради этого стоило заехать к тебе. Но сейчас не время предаваться радостям жизни. Где твои рекруты?
– Один момент, Гиви. – Бармен вынырнул из-за стойки, приблизился к посетителю, который увлеченно грыз яблоко за дальним столиком в почти пустом зале, и перекинулся с ним парой слов. Посетитель тут же встал, и оба подошли к Бомбардиру.
– Мужик, пиво точно было за счет заведения, да? – на ходу озабоченно спрашивал посетитель. – Ты обещал! А то бы я не стал заказывать…
