видоискателю. Полковник в сопровождении охраны остановился посреди зала и почтительно поклонился:
– Припадаю к вашим стопам, Ваше Высочество. Да продлит Аллах бессчетно ваши дни, да не укоротится никогда ваша благородная тень.
Принц наконец оторвался от наблюдений.
– Салям алейкум, полковник! – радушно произнес он. – Прошу вас, присаживайтесь.
Повинуясь члену королевской семьи, Мухаммед опустился за небольшой столик, на котором были расставлены кувшины с шербетом, вазы с фруктами и корзиночки с печеньем. Видимо, здесь брат монарха подкреплял свои силы, когда уставал от работы.
Принц Рашад выбрался из кресла перед телескопом и подошел к столику.
– Итак, вы хотели побеседовать со мной, полковник, – произнес он, усаживаясь на пуфик напротив Мухаммеда. – Вообще-то я не люблю гостей, они отвлекают меня от наблюдений за звездным небом. Но я согласился принять и выслушать вас, так как испытываю величайшее уважение к вашему покойному батюшке, с которым мы вместе учились в университете. Угощайтесь, прошу вас, – он указал на столик. – И постарайтесь не отнять у меня слишком много времени.
– Ваше Высочество, – произнес Мухаммед, – это строго конфиденциальный разговор, касающийся судеб отечества. Я хотел бы побеседовать с вами с глазу на глаз.
– Это абсолютно исключено, – отрезал аль-Мешгад. – Жизнь Его Величества слишком ценна, чтобы подвергать ее малейшей угрозе.
Мухаммед молча смотрел на принца – почтительно, без вызова, но неотрывно. В этом было разительное отличие одного царственного брата от другого. Абдельмаджид ни при каких условиях не позволил бы своему начальнику охраны публично диктовать, как поступать монаршей особе. В лучшем случае он принял бы к сведению деликатный совет, данный на ухо. Но поступил бы все равно так, как счел бы нужным. А вот Рашад был слишком мягкотелым, слишком нерешительным, слишком податливым. Он всегда боялся брать на свои плечи груз ответственности, потому и заточил себя на космической станции, словно добровольно приняв домашний арест, в то время как на планете бушевали страсти по поводу престолонаследия. Насколько Мухаммед знал, у него здесь даже женщины не было. И не потому, что принца привлекала противоестественная любовь, – просто он всю свою пассионарность, всю свою энергию, в том числе и сексуальную, сублимировал в научные изыскания. Конечно, полковник предпочел бы более деятельного и властолюбивого претендента на престол, но в сложившейся ситуации выбирать не приходилось. Выбирать было просто не из чего.
Принц не менее пристально взирал на полковника, но так и не сумел заставить его смутиться и опустить взгляд.
– Оставь нас, мой добрый Хафиз, – проговорил он наконец. – Я прекрасно знал почтенного отца нашего гостя. Я качал уважаемого Мухаммеда на коленях, когда он был совсем маленьким. Не думаешь же ты, что мой драгоценный гость способен причинить мне вред?
А вот в этом братья были похожи – в том, что, несмотря на разницу в темпераменте, всегда поступали по-своему, даже невзирая на риск и настоятельные советы опытных царедворцев.
Аль-Мешгад не стал перечить своему сюзерену. Коротко поклонившись, он вышел из зала, и следом за ним направились рядовые телохранители принца.
– Итак, мой добрый Али, – произнес Рашад, когда ворота за ними закрылись, – теперь мы говорим без свидетелей. В этом помещении нет подслушивающих устройств, даю вам слово Сауда. О чем вы хотели побеседовать со мной?
Полковник несколько мгновений молчал, собираясь с духом.
– Ваше Высочество! – наконец начал он. – Прошу простить меня, что пока еще не могу величать вас тем титулом, которого вы воистину достойны…
– Оставьте эту верноподданническую мишуру, полковник, – прервал его принц. – Переходите к сути, у меня не так много времени.
– Позвольте мне быть с вами предельно откровенным.
– Я весь внимание, полковник. Откровенность – это та роскошь, которой непросто добиться от людей, когда стоишь на одной из высших ступеней иерархической лестницы. Откровенность с вашей стороны я могу только приветствовать.
– Ваше Высочество, вы наверняка следите за тем, что происходит в королевстве. И, полагаю, вы отдаете себе отчет, что Аль-Сауди все больше отдаляется от заветов Пророка и тех священных принципов, на которых строил государство ваш благородный отец, да приветствует его Аллах в райских садах джанната.
– Безусловно, я наблюдаю за политической обстановкой, и мне нравится далеко не все, что происходит. Но я не вполне понимаю…
– Ваше Высочество! – Мухаммед с головой бухнулся в омут. – Королевство нуждается в переменах. Только не в очередных безумных реформах, а в консервативной реставрации. Ваши подданные жаждут возвращения к постулатам правления великого короля Абдаллы.
– Мои подданные? – удивился Рашад. – Это подданные моего брата…
– Именно ваши! Среди высокопоставленных военных достаточно людей, крайне недовольных сложившимся положением вещей. Нижние слои офицерства, судя по настроениям, готовы поддержать нас, среди рядовых воинов брожение. Мы можем выступить против антинародного режима Абдельмаджида. И мы готовы поддержать на престоле достойного продолжателя королевской династии, который способен повести наше государство к новым сияющим высотам…
– Да вы мятежник, полковник Мухаммед! – Принц прищурился.
– Пока нет. Мятежником был мой отец, которого вы столь уважали, Ваше Высочество.
Рашад печально смотрел на собеседника.
– Стало быть, мой брат был прав, когда истреблял и выселял мятежников с планеты целыми семействами, – проговорил он. – Это омерзительно и недостойно настоящего монарха, но выходит, что тем самым он воистину пытался эффективно обезопасить свою власть. И то, что он остановился на полпути, действительно создало угрозу его правлению.
– Ваше Высочество! – Мухаммед пошел напролом. – Вы – человек истинно королевского величия и мудрости, достойный занимать высший пост в государстве. Ваш долг – занять место короля Абдельмаджида. Это ваш долг перед великими предками, перед державой, перед собственным народом, наконец!..
– Если вы знаете, за что был казнен ваш отец, вы также должны быть в курсе, что я дважды отказался от предложения возглавить королевство. Как вы думаете, почему?
– Тогда была совсем другая ситуация! Сейчас же отчетливо видно, что государство на краю пропасти. Ваше Величество, я умоляю вас, и вместе со мной вас молят многие поколения моих предков, верно служивших благословенной династии Саудов: спасите Аль-Сауди! Спасите память своих предков от несмываемого позора, которым покрывает ее нынешний монарх!..
– Стало быть, вы так ничего и не поняли, – пробурчал принц. – Пожалуйста, не называйте меня больше «Ваше Величество», это не мой титул. Видите ли, полковник, я ученый, а не воин и не государственный деятель. Я никогда не видел себя в роли главы государства. А когда случилась та прискорбная трагедия, в которой погиб почти весь дом Саудов, я окончательно убедился, что политика – дело грязное и отвратительное и лучше держаться от нее подальше, если хочешь уцелеть и не запачкаться. Если ваш мятеж удастся – сколько народу погибнет во время боев? Сколько человек я должен буду казнить, чтобы обезопасить свой престол?..
Мухаммед стиснул кулаки.
– Да, Ваше Величество, – твердо сказал он. – Политика – дело грязное, кровавое и чрезвычайно утомительное. Но есть высшие цели, ради которых надо идти на жертвы.
– Для меня таких целей нет. Я вижу неутешительную динамику развития страны, и она расстраивает меня. Но я не готов проливать кровь и выступать против родного брата, чтобы доходы среднего класса повысились на пятнадцать процентов. Есть вещи важнее денег.
– Во имя Пророка, Ваше Величество! Но неужели вам чисто по-человечески не больно, что великие жизненные блага и королевские почести достаются не избраннику Аллаха, действительно заслуживающему этого, а никчемному выскочке, пьянице и бабнику, ежедневно попирающему все известные ему заветы
