Первый: Ну?
Второй:…наши необозримые просторы; могучие города и веси… Первый: Могучие веси? По-моему, ты зарапортовался.
Второй:…то сам убедишься, что только великому народу под силу сложить эти гимны! Утверждающие приоритет духа…
Первый: Над чем?
Второй: Что ты сказал?
Первый: Я спрашиваю: приоритет духа над чем?
Второй: Ни над чем. Просто приоритет.
Первый: Такого не может быть. Грамматика не допускает.
Второй: Мы можем разглагольствовать сколько угодно… Вести дискуссии… А следует просто выполнять свой долг! Не ерничать, не глазеть по сторонам!
Первый: Мы и не глазеем. Поскольку..
— Три водки, два пива, — громко выговорил жилец девятой квартиры Анатолий. — Иначе я развалюсь на атомы.
В Лекционном зале стоял заинтересованный гул.
Слушатели ждали Лектора, а пока обменивались впечатлениями.
— Стареющая цивилизация…
— Безусловно! Целый набор признаков… В «Истории космических цивилизаций» (издание второе, страница 681) можно прочитать…
— Пафос как признак вселенского маразма!
— Плюс — гипертрофированные самооценки…
— Размытый, но еще явственный след тоталитарного управления; эти «первый»-«второй»…
Обсуждая, Слушатели не сразу заметили, что за кафедрой стоит Лектор и с интересом прислушивается к их репликам.
— А вы что скажете? — обратился он к самому юному Слушателю, который сидел на первом ряду, выставив вперед ноги в гигантских кроссовках.
— Снова Зонд Брейсуэлла, — объявил молодой человек. — Старая надежда сформировать своих поставщиков информации из местного материала…
— А по поводу стареющей цивилизации?
— Согласен с… ними (юный Слушатель указал на задние ряды). Крепкий космический маразм.
— Но как же они запустили Зонд?
Молодой человек пожал плечами.
— А они запустили его давно, — почти не задумываясь, ответил он. — Пока еще не пребывали… в ступоре. И вот покуда этот космический разведчик — зонд — шел, а потом обживался в условиях новой цивилизации, чтобы создать себе помощников из местного материала, — они состарились.
— Вы хотите сказать, что на этот раз зонд-разведчик (известный в истории Космоса как Зонд Брейсуэлла) явился на планету Земля в качестве бюста?
— Ага. Да и как еще? У них там, по-моему, больше ничего нету.
— Что ж, господа, совсем неплохо, — обращаясь ко всем, — заявил Лектор. — Остается суммировать наши рассуждения…
В коридоре девятой квартиры, упирающемся в двери уборной, было темно. Слабое пламя свечи едва освещало сидевшего у стенки человека и каменный бюст, развернутый профилем в сторону уборной.
Человек был жилец квартиры Анатолий, а бюст — просто бюст. Впрочем, если верить внезапному видению Анатолия, этот бюст был космонавтом-разведчиком, посланцем другого мира.
Анатолий, в руке которого откуда-то появилась бутылка, сделал два или три глотка, перемежая их мерной речью. Он говорил:
— Я — землянин… Я — землянин…
Будто какие-нибудь позывные, право…
— Мы — похожи! — говорил Анатолий каменному истукану. — У нас есть глаза, и у вас есть глаза. У нас есть уши, и у вас есть уши. У нас есть нос, и у вас есть нос. У нас…
Но дальше перечислять не имело смысла; больше у бюста ничего не было, на то он и бюст… И все- таки, по некоторым признакам можно заключить, что Анатолий не напрасно трудился, стараясь выйти на контакт.
Сидя почти у самого порога коммунальной уборной, скромный землянин сделал свое дело. Каменный истукан откликнулся, хотя и ничего не сказал в ответ. Или Анатолий не расслышал? Во всяком случае, сигнал на далекую планету был отправлен. Это — факт, тут уж ничего не попишешь.
В Космос полетело информационное сообщение необыкновенной важности:
Земля — свободна для жизни. Население планеты состоит из
ПРИЕЗЖАЙТЕ!
Правда это или нет, только некоторые факты никак невозможно игнорировать. Например — изрядное количество каменных мужчин и женщин, преимущественно расположенных в парках культуры и отдыха. Они стоят и сидят, иногда — по неясной причине — возводят руки вверх; некоторые смотрят друг на друга, иные — на нас, пробегающих мимо… А один каменный человек сидит ссутулившись, охваченный тяжелым раздумьем. Фигура этого мыслителя хранится в известном музее — по-видимому, для того, чтобы никому не пришло в голову задать ему вопрос: о чем он думает?
Вот о чем?
Иван Афанасьев, Сергей Жданов. Саморез и Державность
На дорогах и дворах весело горланили куры и гуси, придя в весеннее возбуждение. На бельевых веревках и штакетных заборчиках провяливались на апрельском солнце старорежимные постельные принадлежности. Здесь, на самой городской окраине, среди рядов низкорослых двухэтажных домиков, перемежаемых многочисленными деревянными сарайчиками, сельский уклад был неистребим.
И в этот прекрасный день в малометражной квартирке тетки Феоктиньи Рационализатор с рулеткой у рта и пеной на губах доказывал хозяйке, что не может ни при каких условиях шкаф-купе поместиться в маленькой нише.
— Старая твоя башка, — в сердцах объяснял Рационализатор, — шкаф-купе устроен так, что дверь
