— Не могу понять, как ты траулер чуть на камни не посадил?
Алмазов с укоризной посмотрел на Серова.
— Вы нарушаете наш уговор, капитан.
— Здесь что-то не так... Слушай, а не чужой ли грех взял на себя?
— Нет, капитан, — вздохнул Алмазов. — Я виновен, и никто другой. У острова не учел сильное течение. Не сделал поправку на курс...
...Траулер был уже на полпути к Звездному, когда на связь вышло поисковое судно. То, что услышал Серов от капитана разведчика, его не обрадовало: косяки пока не обнаружены.
— «Комета», я — «Эльбрус», — сердито басил Серов в микрофон. — Пять суток не можете найти рыбу. Послушай, а как у Звездного?
— Идти туда не рекомендуем, — строго ответила «Комета». — Вы что, забыли о случае с «Бакланом»? Советую бросить трал у мыса Зеленый...
— Добро. Поглядим, как и что...
Трагедию с «Бакланом» Серов знал до мелочей. Ночью судно наскочило на подводную скалу и затонуло, еле удалось спасти людей.
Капитан зашел в рубку к штурману, взглянул на карту: до Звездного еще миль шестьдесят.
— Мне этот остров до слез памятен, — будто невзначай обронил Серов. — Здесь в войну затонула наша подводная лодка. Трое суток искали, а когда обнаружили — было поздно: воздух в лодке кончился, и все погибли... — Он сделал паузу. — Нет, не все. Минер Женя Савчук остался в живых. Вышел через торпедный аппарат. Сейчас он уже Евгений Антонович, известный на военном флоте конструктор... Послушай, Борис, попробуем у мыса бросить трал? — И показал Алмазову на черные точки на карте, обозначавшие гряду береговых скал. — В этом районе появляются косяки. «Чайка» тут сотню тонн окуня взяла...
В серо-липком тумане можно было разглядеть мыс. Серов спросил штурмана:
— Как глубина?
Алмазов включил эхолот — прибор показал сто метров. Значит, трал пойдет почти по грунту. Опасно, но...
— Что ж, попытаем счастья. Видишь, сколько чаек? Значит, рыба есть. Птица, она чует добычу.
«Горбуша», вспенивая воду, развернулась на замет. Побежали за борт и натянулись, как струны, ваера-поплавки.
— Пора, капитан, — сказал Алмазов.
Серов перевел телеграф на «стоп». Натужно запела лебедка, и вот уже над палубой повис трал, доверху набитый рыбой.
— А что я говорил? — улыбнулся капитан.
Судно развернулось на новый замет.
К полудню над морем появились бурые тучи. На мостик поднялся старпом — подменить капитана.
— Гляди тут, Кузьмич, — сказал ему Серов. — Погода испортилась. Нам бы еще тонн десять взять, а там, если ветер не стихнет, можно укрыться за скалами...
Хотя Серов страшно устал, но заснуть никак не мог. В каюте было душно, он дотянулся рукой до иллюминатора, открыл его. Ветер дохнул ему в лицо, закрутил шелковые шторки. Серов думал о дочери. В последнее время Вера стала какой-то другой. Однажды «Горбуша» долго вела промысел возле экватора, рыба ловилась там хорошо, и только через месяц судно вернулось в базу.
«Надо бы Веру проведать», — подумал Серов.
К дочери он пришел на другой день. Она была рада и не знала, куда его посадить.
— Устал небось? — она присела к нему рядом, заглянула в глаза.
— А где Борис? — спросил Серов.
Она сказала, что он пошел на почту, отправить матери денежный перевод.
Серов помолчал-помолчал, а потом спросил:
— А что, Сергей Кесарев бывает у тебя?
Вера покраснела.
— Не надо о нем, папа... — Она грустно усмехнулась. — Я, кажется, его уже забыла... Скажи, Борису еще не дали перевод? Ты бы похлопотал, папа. Ради меня. Мне надо уехать...
— Потерпи... Вот вернется из отпуска мое начальство, и все решится. Я полагаю, что мне не откажут. А в Ригу я к тебе буду приезжать...
Теперь Серов догадывался, что Вера хочет уехать из-за Кесарева. Наверно, она все еще любит его.
Серов закрыл глаза и стал засыпать, как вдруг на судне заголосили ревуны. С палубы донеслись тревожные голоса:
— Мина! Мина!..
Серов мигом оделся и выскочил из каюты. То, что он увидел, бросило его в холодный пот: рядом с трепетавшей на палубе рыбой зловеще поблескивал черный шар. Замерли матросы.
— Ну и гостинец... — выдохнул Серов.
Повлажневшей ладонью капитан взял микрофон.
— Товарищи, — обратился он к экипажу, — на борту — мина. Всем оставаться на своих местах...
Судно застопорило ход, и Серов направился в радиорубку. Быстро связался с берегом. Выслушав капитана, дежурный по порту распорядился обесточить судно, встать на оба якоря и ждать указаний. «Я свяжусь с военными моряками», — добавил дежурный.
Серов вернулся на мостик. Сначала он испытывал чувство досады от случившегося. А потом, подумав, что мина, оставаясь в море, могла принести большую беду, успокоился. «Это стоит улова», — сказал он себе.
— Капитан, на связь, — донеслось из радиорубки.
В телефонах Серов услышал голос дежурного. Тот сообщил, что командование военного флота отдало приказ одному из кораблей прибыть к месту происшествия и обезвредить мину.
«Ну и ладно, подождем», — подумал Серов.
Над водой клубился туман, казалось, море дышало. Из-за ребристых сопок выкатилось солнце. Его лучи холодно заискрились на стальном теле мины. Серов то и дело вскидывал к глазам бинокль. Но море оставалось пустынным. Наконец, на горизонте, в дымке, показался военный корабль. Это был «Бодрый». Капитан повеселел: «Павку Склярова знаю, этот мигом укротит мину».
19
У борта «Бодрого» гулко постреливал мотором катер. Капитан первого ранга Серебряков шагнул к трапу, и, взявшись рукой за круглые гладкие, как стекло, поручни, остановился, цепко взглянул на Склярова, сказал четко и неторопливо:
— Значит, так, на «Гордом» я ухожу в базу, меня ждет командующий, а вы заканчивайте тут дела и тоже возвращайтесь.
Скляров испытывал чувство удовлетворения тем, что наконец-то закончились испытания нового оружия, и хотя все эти дни он не сходил с мостика, усталости не ощущал. Казалось, что он водил «Бодрый» в атаку на противника. И даже когда корабль один за другим совершал галсы, маневрировал, Скляров все делал так, как в настоящем бою. Старпом Комаров, человек дотошный, в обучении моряков как-то обронил фразы, которые вызвали улыбку на лице командира. «Павел Сергеевич, да ведь мы не на фронте, а вы тревогу за тревогой объявляете, люди в поте лица бегают». Скляров отозвался: «Лучше бегать в поте лица, чем потом кровь проливать. Тяжело на учении, легко в бою. Слышали? Это не я сказал — Суворов».
— Галсы для «Бодрого» были подчас тревожными, но я доволен, экипаж был на высоте, так и доложу командующему, — добавил Серебряков.
«И все же мне по душе океан, поединки с лодками, а не ходить пеши за какой-то дырявой посудиной», — усмехнулся в душе Скляров. Он попросил разрешения у острова Светлый провести учебный поиск подводной лодки. Грунт там каменистый, много разных шумов, учеба для акустиков будет весьма подходящей.
