– Саша, ты наркотики куда спрятал? – спросил Ваня.
– Дома забыл, – ответил я.
– Оружие, взрывоопасные предметы, наркотики, валюту, предметы старины, произведения искусства везете? – глядя перед собой, спросил таможенник.
– К сожалению, не имеем возможности, – ответил Носалевич.
– Поднимите, пожалуйста, полки, опустите, откройте сумку, можете закрывать, – и таможенник двинулся дальше по вагону.
– Саша, пойдем покурим, – с загадочным видом сказал Носалевич, великолепно знающий, что я не курю.
На перроне было темно и холодно. На каждую фигуру, появившуюся в дверях вагона бросились торговцы, наперебой предлагая выпить, закусить, покурить и вообще раскошелиться.
– Саша, нам просто необходимо шампанское.
– Вам – это тебе и еще кому?
– И тебе!
– Носалевич, прекрати юлить и называй вещи своими именами. Похоже, что ты собирался закадрить Нину.
– Ну почему сразу закадрить? Что за дикие отношения с женщинами. Кадрить или не кадрить. Просто общаться, как с приятной собеседницей.
– И со всеми приятными собеседниками ты пьешь шампанское? – я мог позволить себе язвить, потому что все деньги были пока у меня.
– С остальными я пью пиво.
Уловив в разговоре волшебные слова «шампанское» и «пиво», торговцы стали подтягиваться к нам.
– Тогда я куплю шампанское для твоей утехи и жареную курочку для своей.
На самом деле судьба курицы была мной решена давно. Это была не просто курица, это была неизбежная Приграничная Курица, и отказаться от нее было выше моих сил.
Мы купили все эти «излишества» и отправились в купе. Там нас подстерегала неожиданность: на столике уже лежала курица, еще что-то из еды и стояла бутылка шампанского. Нас ждали.
Дальнейшее путешествие прошло в теплой дружественной обстановке. Появление российского пограничника прошло почти незамеченным. Под шампанское шли обычные анекдоты. За компанию я тоже принял чуть-чуть, в нарушение правил. Нина молча слушала Носалевича, а мы разговорились с Володей. И сразу же потянуло запахом родных неурядиц. Ничего особенного – инженер на заводе. Делал танки, неплохо зарабатывал. Сейчас ездит в Россию за товаром.
– На заводе осталось процентов тридцать рабочих. После девяносто первого года исчезли заказы, не стало денег. Мы еще кое-как вертелись. Даже разработали новый танк.
– Военные тайны раскрываешь?
– Ага, совершенно секретная информация. Мы их даже две штуки построили. По нашим прикидкам, мы были лет на пять впереди планеты всей. Все эти «леопарды» и «абрамсы» не дотягивали до наших разработок на целую пятилетку.
– Ну и?..
– А у Украины нет денег на новые танки – это раз. Россия производит танки для себя сама – это два. А в-третьих, мы у себя производили только железо. Начинку всю нам присылали из той же России. Наших запасов хватило только на два танка. И все.
– И нигде нельзя больше эту начинку производить?
– Можно, на оптико-механическом. Только на его переоборудование уйдет пять-шесть лет. И наш танк будет уже не самым-самым в мире.
– А России новые танки не нужны?
– Не знаю. Может быть, и нужны. Только вот нужна ли нам Россия? Это ведь заграница, – Володя разлил по стаканам шампанское.
– Я слышал, вы теперь начали выпускать ковры?
– Ковры. В Нижнем Тагиле выпускают Т-72, в Ленинграде, пардон, Санкт-Петербурге, выпускают Т-80, с нашей башней, кстати. А мы выпускаем ковры. По слухам, наши два танка купили американцы через подставную иорданскую фирму. И их сейчас гоняют на полигонах.
– Может быть, еще все изменится? – предпринял я слабую попытку внести в разговор нотку оптимизма.
– Поздно уже. Недавно директор сказал: раньше мы не могли работать без денег, а теперь даже при наличии заказов не сможем ничего выпускать. Кадров нет, разбежался пролетариат, по рынкам. Вот такие дела.
– Такие дела, – повторил я за ним следом. И засмеялся от неожиданно пришедшей в голову мысли.
– Это сколько бы понадобилось бомб или взрывчатки, чтобы уничтожить такой завод, как ваш?
– Мало что взрывчатки. Еще бы пришлось инженеров отстреливать. Я недавно с парнем из КБ разговаривал. Наши попытались разработать новую башню. Исходя из нынешних финансовых и технических возможностей, пришлось заложить в проект сварную башню. Мы после войны ни разу не делали сварных, только литые. А сейчас уже не под силу. Убей, не пойму, это все выгодно. Что там наверху думают? Или не думают вовсе?
