– Совершенно верно. Более свежий пример вторжения в массовое сознание – Белое Братство. Но тут вам, как украинцам, виднее.
Я промолчал по поводу Братства, но в голове уже включился опознаватель опасных тем. Пусть надолго моей осторожности не хватит, но я решил быть поосмотрительней.
– Все это понятно, – выручил Носалевич. – Но это не зомбирование, это, скорее, профилактика, правда, Ниночка?
Ниночка промолчала, улыбнувшись, а на вопрос ответил Олег Юрьевич:
– Правда. А что тогда называть зомбированием? Оживление трупов? Вы журнал «Техника – молодежи» читали раньше? – неожиданно сменил тему Олег Юрьевич.
– Нет, не читал, – ответил Носалевич.
– Смотря что, – ответил я.
– Незадолго перед известными событиями августа девяносто первого в журнале кто-то поместил маленькую заметку с заголовком, упоминающим золото партии. Любимейшая тема того времени. Кто-то иронизировал по поводу слухов, пробежавших по Москве, о том, что золото партии, на самом деле, переплавлено в статую Дзержинского перед зданием КГБ. Более надежное место придумать просто невозможно. Написано было с иронией, – Олег Юрьевич сделал мастерскую паузу, выдававшую в нем некоторый опыт выступлений перед аудиторией. С полминуты и я, и Носалевич, и даже Нина молча смотрели на то, как оратор выкладывает из сумки на столик пакетики с едой.
– Ну, и в чем тут зомбирование? – решил уважить Олега Юрьевича я.
– Может быть, зомбирование здесь и не при чем, но одним из немногих памятников, снесенных в тот август, оказался памятник «железному Феликсу». Вы можете гарантировать, что ни у кого из тогдашних низвергателей не было в голове заложенных слухов о золоте? Такой махонький логический мостик: снести памятник – выгодно.
– Достаточно смелое утверждение, – заметил я.
– Согласен, только в таких делах, обычно, самые смелые утверждения оказываются мелочью по сравнению с реальным положением вещей. Вы рыбак?
– Бог миловал.
– Ну все равно поймете. Вот вы сидите на берегу реки и видите, как мелочь выпрыгивает из воды. Играет. Потом вы слышите, как в камышах что-то тяжело плеснуло, замечаете, как по поверхности воды идут круги. И вам совершенно невдомек, что на самом деле происходит там в глубине. Кто кого, извиняюсь, жрет, кто кого насилует. Вообще, рыбалка – один из самых драматических видов спорта. И, кстати, охоты. В лесу все более-менее ясно – у охотника задача подстрелить, у загонщика – загнать, а у собаки, в крайнем случае, – облаять. А зверь бежит или прячется. Рыбалка – совершенно другое дело.
– Ничего особенного – рыба и рыбак, – перебил Носалевич. – И никакой философии.
– Неверно. Вы упускаете из виду такое важнейшее, действующее в рыбной ловле лицо, как червяк на крючке. С его точки зрения, все затеяно ради того, чтобы помучить его особу. Вначале сажают на крючок, потом пытаются утопить и скормить хищным рыбам. И ему совершенно невдомек, что на самом деле он никому не нужен и что против него лично рыбак не имеет ничего. На него ловят кое-кого большого и вкусного. Ну, а червяк при этом – неизбежные потери. И вообще, давайте кушать, – подвел черту Олег Юрьевич. – У меня как раз рыбка.
Я так и не понял в тот момент, на самом деле или мне это только показалось, но я поймал на себе прищуренный взгляд попутчика. Испуг просто так не проходит, это известно каждому. Я понимал, что мне теперь еще долго будут мерещиться ужасы, но когда Олег Юрьевич разглагольствовал о философском значении червяка на крючке, я был готов поклясться, что смотрел он на меня. Начавшееся было исправляться, настроение было испорчено еще раз и на этот раз на весь оставшийся вечер. Мы с Носалевичем потянули из-под полок сумки и стали вытаскивать купленное в дорогу питание, но тут Нина потребовала, чтобы все мужчины убирались из купе и дали ей возможность переодеться. Мы стояли в коридоре, за окном мелькали огни. Попытку Олега Юрьевича вернуться к разговору о зомби я не поддержал, а с Носалевичем говорить на такие возвышенные темы он не решился. Мы помолчали минут десять, пока Нина переодевалась. И только когда она открыла дверь купе, Олег Юрьевич как-то с нажимом сказал, глядя в пространство:
– Напрасно вы так несерьезно относитесь к проблемам программирования мозга. В вашем Городе в свое время работала очень интересная группа. Вы бы полюбопытствовали.
Глава 5
Силуэт человека на фоне светлой скалы возник настолько неожиданно, что наблюдатель пару секунд не реагировал на его движение. Потом, не оборачиваясь, толкнул локтем напарника, который дремал рядом. Напарник проснулся и потянулся к автомату.
– Видишь? – еле слышно спросил наблюдатель. – На той стороне?
– Может, наши?
– Нас бы предупредили.
– Голубые каски здесь тоже не появляются в такое время.
Наблюдатель не отрывал взгляда от силуэта, боясь, что тот может раствориться в темноте. Он уже неоднократно намекал командиру на то, что с прибором ночного видения, как у ООНовцев, было бы значительно удобнее, но командир всякий раз переводил разговор на другое или просто высмеивал. В свои восемнадцать лет наблюдатель воспринимал многие вопросы слишком серьезно и к ночному сидению возле тропы относился с преувеличенной ответственностью. Командир, конечно, был прав – у них в отряде даже патронов иногда не хватало, не то что ночных биноклей. Но вот сейчас нужно было принимать решение. Помощник, на год младше наблюдателя, начал осторожно подтягивать автомат к плечу.
– Стреляем? – шепотом спросил у старшего.
