– С глазами… – Капитан налил себе коньяку, сел в кресло напротив Грифа. – Как показали исследования, далеко не все люди одинаково реагируют на корабль. В процентах это получается что-то вроде ноль целых восемь сотых…
Горенко грел стакан в руках, время от времени поднося к лицу и вдыхая аромат.
– То есть вы просто тупо гнали людей к кораблям?
– Зачем – гнали? Не нужно гнать. Нужно положить рядом с кораблем что-нибудь интересное и рассказать, что это там лежит. Люди пойдут сами. – Капитан отпил из стакана. – Дайте человеку причину, и он все сможет.
– А что потом делали с теми, кто не дошел?
– Честно? – Голос Горенко прозвучал резко. – Вы хотите знать правду?
– А вы должны будете меня убить после этого? – спросил Гриф.
– Не знаю. Честно – не знаю. С другой стороны… В Сети столько всякого бреда о коварных пришельцах и жестоких людях…
– Есть даже такие, будто это ваши структуры придумывают самые нелепые и страшные, чтобы правда потом казалась пресной и неинтересной…
– Без комментариев, – серьезно ответил Горенко. – Без комментариев. Хотя если честно, это хороший и эффективный способ прикрытия утечек, используем мы его или нет. Может, все-таки вам налить коньяку?
– Сколько нужно отправить к кораблям людей, чтобы получить вот эти ноль целых восемь сотых?
– Не знаю. Я был возле корабля только один раз. Вот с Николашей и был. Николаша прошел через зеленое поле… знаете, вокруг кораблей всегда есть россыпь Зеленой крошки, круг, метров триста в диаметре. Посреди – корабль. Вы должны были видеть, вы ведь бывали в центре Территории. Бывали же?
– Видел, – не вдаваясь в подробности, ответил Гриф. – Ну и что?
– Ничего. Николаша прошел через зеленое поле к мембране. И вошел. А потом вышел. Через три часа. Вошел нормальный такой парень, сволочь, хапуга, готовый убить, если выгодно, а вышел такой вот добряга! – Горенко кивнул в сторону монитора, на котором Николаша снова что-то говорил. – Его нельзя убивать, он единственный человек, побывавший в корабле…
– …И вышедший оттуда, – закончил за капитана Гриф. – Вы же наверняка не одного туда загнали? Сколько? Сотню? Две?
– Наша Клиника этим не занималась. Это там, в Африке, гнали людей сотнями. А мы… наши ученые искали людей, способных войти в корабль. И, если не врут, сейчас могут определить при осмотре человека, не имеющего реакции на корабль. Чуть не сказал «излучение корабля», – засмеялся Горенко. – Наши головастики меня сколько раз поправляли, объясняли, что никто так и не понял, что именно так глушит людей и технику. Нету излучения. Просто нету. А люди разрывают себе веки, электроника взрывается, металлы плывут и сминаются…
– Да, – кивнул Гриф, – это очень забавно.
– Извините, – спохватился капитан и залпом допил коньяк. – Извините. Это я… мы… каждый день возле этого – вырабатывается такой, знаете ли, черный юморок. Шуточки такие, моргиальные.
– Маргинальные?
– Моргиальные, из морга, – хихикнул капитан. – Например, знаете, что такое плесень? Не та, которая в сыре, а плесень?
– Болезнь. Что-то там о псевдоразуме…
– Точно. Правильно. Они все заражаются в разное время, но болезнь не проявляется, пока все в группе зараженных не дойдут до одной и той же кондиции. Потом – бац! – Капитан взмахнул руками и чуть не выронил свой стакан.
– Не вижу юмора, – спокойно сказал Гриф.
Ему начинало надоедать общение с этим… Похоже, количество выпитого за день коньяку стало переходить во вполне определенное качество. В душе бедняги слились в единство противоположности, и специалист по умолчанию трепался не переставая. И если вдуматься как следует, то отрицание отрицания тут тоже имеет место быть. Законы диалектики в действии.
– Юмора он не видит… – Капитан поставил стакан на пол. – А у нас в Клинике изучали эту плесень. В смысле – тоже изучали, как и по всему миру. И знаете, к чему пришли?
Капитану становилось все веселее и веселее, над верхней губой выступил пот, лицо раскраснелось.
– Таки да, таки люди умирают одновременно. В общем, для одного человека все заканчивается в течение Двенадцати часов. Если к зараженному подсадить другого человека, даже за час до срока, оба живут еще двенадцать Часов. Если подсадить третьего – плюс двенадцать часов. Если подсадить к больному двух здоровых, время их не Приплюсовывается… Опять только двенадцать часов. Чтобы продлить свое время, группе инфицированных нужно постоянно пополнять свой состав. Разве не смешно?
– Не знаю, я с такой штукой сталкивался сразу же после Встречи. Не веселило.
– И я сталкивался. Кто не сталкивался? Кто болел кто уничтожал заболевших, кто сидел дома и молился чтобы не попасть в число первых или вторых. Вот вы, например? – Капитану, похоже, с трудом удавалось зафиксировать взгляд на собеседнике.
Указательный палец, которым Горенко ткнул в сторону Грифа, сильно водило из стороны в сторону.
Гриф не ответил. Никогда не отвечал он на подобные вопросы и начинать не собирается. Особенно беседуя с этим странным капитаном.
– Не хотите сказать? – засмеялся Горенко и погрозил пальцем Грифу. – Напрасно. Что нам скрывать? Двое сильных и умных мужиков могут говорить друг другу правду… Вот я не боюсь выдавать вам самые
