Со стороны центра появился вертолет. Шел аппарат низко, над самыми крышами, и было в его профиле что-то необычное…
– Лидка, что ли, трепалась? – предположил мужик. – Я ей когда-нибудь выверну наизнанку…
Шум двигателя нарастал. От стадиона, из-за башни торгового центра вынырнула еще пара вертолетов.
– Ну, дура, что с нее возьмешь! – Лукич хлопнул мужика по плечу. – Она…
Вертолет завис над площадью. Люки закрыты. Подвеска под брюхом и на пилонах.
Ярко-желтые баллоны.
Твою мать, подумал Лукич. Твою мать.
Если они сейчас распылят химию…
Одно хорошо – ребята уже ушли. Теперь можно попытаться уйти самому.
– Ну, – сказал Лукич, – всем привет.
Мужик не ответил. Он смотрел на вертолет. Как большинство из стоявших на площади. Это большинство не знало, что висит под вертолетом, но угрозу почувствовало.
Некоторые в толпе все поняли. Почувствовали.
Они не знали наверняка, что именно готов вылить на людей вертолет, какое из многих специальных средств, но висеть над толпой бесконечно долго он не сможет. Все будет решено в ближайшие минуты.
Один мужчина не выдержал и стал прорываться сквозь толпу.
Если бы он просто шел, выискивая проходы, все могло и обойтись, но он побежал. Попытался побежать. Оттолкнул кого-то, оказавшегося на пути. Отшвырнул женщину. Ударом опрокинул замешкавшегося подростка…
Женщина закричала.
Люди оглянулись на крик.
Бегущего кто-то ударил в лицо. Брызнула кровь, и завизжала девчонка. Еще секунду все балансировало над пропастью. Полсекунды.
Лукич, успевший отойти метров на двадцать, снял фуражку и уронил ее на асфальт. Переложил все, что было, из карманов кителя в карманы брюк, содрал свои медали и тоже сунул их в карман.
Снял китель и галстук. На рубашке погон не было.
Жалко китель, ему всего три года, но ментов сейчас в толпе резко разлюбят.
– Убивают! – женский голос сорвался на визг. – Убивают!
Лукич отшвырнул в сторону китель, бросился к автостоянке. К переулку, в котором стоял автобус, сейчас было не добраться – люди рванулись прочь, сметая все на своем пути.
Машин на стоянке было немного, но толпу они если и не сдержат, то рассеют. Хотя бы на время.
– Проблема, – сказал оператор-один, провел рукой над панелью и повторил: – Проблема.
Трошин мотнул головой, словно отгоняя наваждение. Выступление его не потрясло. Как и большинство его коллег, Трошин был циником, в высокие душевные порывы не верил и к высокопарным фразам относился с изрядной долей брезгливости.
Другое дело – выступление это требовало каких-то действий. Толпу к насилию еще не призвали, но властям нужно реагировать быстро. И по возможности правильно.
Нельзя сейчас ошибаться начальству. Еще минута-две – и внизу начнется буча.
Они могут все придавить. В принципе – могут. Но там внизу – не враги и даже не пораженные плесенью больные. Трошину самому, слава богу, не пришлось стоять в кордонах, но Ильин рассказывал.
Тогда можно было как-то оправдаться – убить десятки, чтобы спасти миллионы. Не дай бог таких оправданий, но хоть что-то…
Здесь и сейчас – обычные люди.
Кто-то пришел из простого любопытства. Кто-то действительно хочет правды.
– Леша, – позвал оператор-один. -Да.
– У меня валится система.
– Не понял.
– Кто-то ломится через защиту к управлению системой.
Трошин подошел к оператору.
– Покажи.
– Что показывать? Вот смотри – сигнал попытки проникновения. – Оператор-один провел в воздухе рукой, вызывая отчет состояния. – У меня уже на хрен слетело четыре пояса защиты. Если все пойдет такими темпами, через пару минут я потеряю управление…
– Отруби связь, – предложил Трошин.
– Не могу. Отсоединение происходит только сверху вниз, по приоритетам. Нас может отключить только штаб. – Оператор-один выругался. – Еще один пояс.
