– Это ж на каком накалякано? – спросил Бес, рассматривая письмена на коже. – Думал, что все письмена знаю…
– Это, уважаемый Бес, сакральные письмена Несокрушимого Царства, правящего в веках.
– Это ж где у нас такое? – поинтересовался Бес. Что-что, а царства он знал все.
– Его еще при мне кочевники вытоптали, – сказал Бродяга, – через триста лет после основания. Осталось три или четыре горных деревушки, куда кочевники поленились добраться.
Бродяга прочитал послание вслух, для Беса. Из письма следовало, что Бродяге велено остаться в Вечном городе после принесения Кровавой жертвы и выяснить, кому именно эти жертвы приносятся. Выяснить лично. После чего Бродяга должен был явиться к Храму Всех Богов и ждать дальнейших указаний. Все.
Или почти все. Бродяга, прочитав послание и сразу переведя его на понятный Бесу язык, опустил некоторые моменты. Например, предупреждение о том, что в случае неповиновения его ждет быстрое возвращение в Бездну, без всякой надежды на вторую попытку. А вот если он выполнит приказ, то ему вернут место среди богов. Написано было – место на Горе. Автор послания полагал, что Бродяга не успел вникнуть в изменения, коснувшиеся местопребывания богов. Он обещал, что Бродяге позволят быть равным среди равных. В ознаменование того, что это именно он нашел и разоблачил Разрушителя.
Из всего этого следовало, что кто-то из богов решил действовать тайно, используя две нынешних особенности Бродяги. Отсутствие Силы позволяло спокойно и незаметно находиться вблизи алтаря любого бога, в том числе и Разрушителя. И имелось средство, которое позволяло именно ему, и только ему, узнать, кто прячется за маской Разрушителя.
– Толково придумано, – сказал Бродяга. – Кто-то из богов стал очень умным и хитрым…
Или, подумал Бродяга, кто-то остался умным и хитрым. И подлым. Тот, кто сумел когда-то отправить его в Бездну, был таким же вот хитрым и умным.
– Ублюдки, – сказал Бес.
– Это ты о ком?
– Это– я о богах. Ведь чего проще – собраться и выжечь Проклятый город. А потом…
– А потом спокойно ждать, когда появится новый, – подхватил Бродяга. – Ты же сам говорил, что недавно чуть не появился второй Проклятый город.
Бродяга продолжал крутить в руках послание, пытаясь угадать, кто его отправил. Писал явно не бог. Зачем богу мараться? Писал некто, знающий этот, ставший редким, язык. Можно было бы поискать такого знатока, но, скорее всего, он уже мертв.
Бес выстукивал какой-то мотив по кувшину, с которым сидел в обнимку.
– Берешь, значит, город, доведенный до крайности самими же богами, и подкидываешь ему идею о Кровавой жертве и Разрушителе. Все получается как нужно, Разрушитель фигеет от приятной неожиданности, но тут его подстерегает затаившийся Бродяга и… – Бес прикрыл глаза и покачал головой. – А то, что десятки тысяч людей заплатят за это жизнью, – это никого не волнует. В дверь постучали.
– Чего? – спросил Бес.
В комнату заглянул храмовый стражник:
– Непоколебимый…
– Короче! – потребовал Бес.
– Начальник…
– Еще короче!
– Вам этот безрукий еще нужен? – спросил стражник. – Мы их на площадку тащим, чтобы к утру успеть. Можно его на кол?
– Тебе он не нужен? – спросил Бес у Бродяги.
Бродяга промолчал.
– Забирай, – разрешил Бес. Дверь закрылась.
– Не ублюдки? – спросил Бродяга.
– В смысле? – Бес посмотрел на стоящего посреди комнаты Бродягу.
– Эти твои Непоколебимый и Светлый повелитель? – Бродяга, наверное, думал, что улыбается. – Три или четыре сотни человек сегодня умрут по их приказу.
– Если не так, то погибнет целый город.
– Ну? – Бродяга подошел к окну. – Отсюда не видно места казни? Жаль, полюбовались бы.
– Ты чего? – Бес взвесил на руке кувшин, вздохнул и поставил его на стол.
– Значит, чтобы спасти десятки тысяч, можно угробить тысячу? Это нормально? – спросил Бродяга.
Бес пожал плечами.
– То есть казнить несколько сотен, чтобы спасти город, – можно. А пожертвовать городом, чтобы спасти весь мир, – нельзя? – Бродяга прошелся по комнате. – Я не знаю, кто именно Разрушитель, но знаю, что Силу он уже должен иметь… Я себе даже представить не могу какую. Весь наш мир можно не просто уничтожить, а уничтожить, восстановить, снова уничтожить… Раз двадцать.
– А что, боги могут создавать мир? – поинтересовался Бес. – Могут?
Бродяга вздохнул.
