– Что же мне теперь делать! – снова вскричал Ясноглазый и стал вдруг серьезным. – Вы бы хоть похлопали из вежливости. Какой актер во мне погибает! И драматург! Надо будет как-нибудь вызвать на соревнование лучших актеров из смертных.
Ясноглазый встал с трона.
– Что теперь делать? – спросил Ясик. – Что? Мы теперь знаем, что кто-то действительно вернулся из Бездны. Мы знаем, что вместе с ним сейчас Бес и что они могут идти… или уже пришли в Вечный город. Самка пусть сама его там поищет… Но ведь зачем-то он туда пошел? Зачем? Я тебя спрашиваю, Певец, зачем и куда он может идти?
Певец что-то рассматривал на своей лире. Очень внимательно рассматривал.
– Понятно. – Ясик по очереди посмотрел в глаза каждому из богов.
И каждый отвел взгляд. Только Дева осталась спокойной.
– Ты что-то придумала? – спросил Ясик.
Все стояли перед ним, как провинившиеся дети. И это было правильно. Никто не пытался оспорить его право вот так построить их и требовать ответа. Дева вот только чуть улыбается.
– Что тебя веселит?
– Но ведь это не Разрушителя встретил Дракон. И не Безумного бога. Может, это действительно Алый? – Дева позволила себе присесть на край камня.
Поправила складки одежды.
– Алый? – переспросил Ясик. – И это что-то меняет?
– Не знаю, меняет ли что-нибудь то, что вернулся бывший Верховный бог… – сладко улыбнулась Дева.
– Он вернется в Бездну, – сказал Ясик.
– Это ты сказал. – Мед просто сочился с улыбающихся губ Девы. – Нет Закона, запрещающего вернуться. Это просто невозможно сделать, потому и нет Закона.
Боги молчали.
– Я не знаю, как ему удалось вырваться, – сказала Дева, – но…
– Но я… или любой из вас, встретив его, должен отправить его обратно в Бездну, – жестко произнес Ясноглазый.
– Почему? – осведомилась Дева.
– Потому что я так сказал. И чтобы ты этого не забыла… – Ясноглазый усмехнулся: – Прими от меня этот подарок. Штришок к твоей красоте.
Дева вздрогнула. Поднесла руку к лицу. Ясик провел рукой, словно ставя между собой и Девой стену. Воздух затвердел, превращаясь в зеркало.
– Любуйся.
Легкая, еле заметная морщинка возле глаза. Дева потрогала ее пальцем.
– Вот и все, что я хотел всем вам сообщить, – провозгласил Ясноглазый и исчез.
Листы папируса вспыхнули и разлетелись черными хлопьями.
– Здравствуй, Алый, – сказал Мастер.
– Здравствуй, – ответил Бродяга.
– Бездна совсем тебя не изменила. – Мастер отложил в сторону деревяшку, которую строгал, когда Бродяга вошел в храм.
Встал и, прихрамывая, подошел к Бродяге. Обнял.
– Что с ногой? – спросил Бродяга, отстранясь.
– Глупость и слабость. Мои. Глупость и жестокость Ясноглазого. Все вместе.
Храм Мастера был завален свитками, странными конструкциями из дерева, кости, слюды и металлов. Храм был больше похож на мастерскую, чем на жилище бога.
Прихрамывая, Мастер прошел за алтарь, вынес деревянный табурет и поставил его перед Бродягой:
– Садись, Алый.
– Теперь я Бродяга, – сказал Бродяга. Мастер вынес второй табурет и сел напротив Бродяги.
– А я тебя ждал, – сказал Мастер.
– Это ты меня вытащил?
– Нет. Но когда я услышал, что вернулся Тот, Кто Должен Вернуться, я подумал, что это именно ты. И подумал, что ты захочешь поговорить с кем-нибудь. С кем-нибудь, кто тебя не предаст. – Мастер улыбнулся, не переставая поглаживать ногу.
Бродяга огляделся:
– Это твой новый храм?
– А что?
