– Надо что-то делать, – посочувствовал Гринчук.
– Не то слово. Мы, значит, прикинули, и выходит, что идти нужно Витьку, – Ковалев указал вилкой на сержанта.
– Ну, я и пошел. Принял грамм сто пятьдесят для храбрости и пошел. Еще и фуражку не одел. Набросил плащ с капюшоном, взял фонарик и пошел. Погона хреновая, темень, туман еще какой-то. Фонари в парке не горят. Пока я дошел, пока голову разыскал…
– А потом, – засмеялся старший сержант, – до Витька дошло, что он ни сумки, ни кулька с собой не взял. Ты наливай, Витек, по второй.
– Не то слово – дошло. Меня аж в мороз бросило. И делать нечего. Счастье еще, что водка не до конца выветрилась. Я эту голову за волосы взял и двинулся потихоньку домой, – Витек на минуту сделал паузу, разлил водку по стаканам и продолжил, – спокойно так иду…
– С головой в руке? – переспросил Гринчук.
– С головой. И тут из тумана нарисовываются три фигуры. И все на голову выше меня. И спрашивает одна фигура, типа, закурить. А у меня пистолет остался в комнате, фуражки нет, и плащ на мне – формы не видно. И хрен их поймет, действительно закурить просят, или щас рожу бить будут. И ведь объяснить не успею, что мент, вот что обидно!
Витек мастерски сделал паузу, подцепил на вилку ломтик огурца и с хрустом откусил.
Не выдержал старший сержант:
– Тогда Витек поднимает голову и правой рукой освещает ее фонариком. И говорит…
– Один, говорю, уже докурился. Не поверите, только они были и вдруг не стало!
– Не поверю, – Гринчук покачал головой, отсмеявшись.
– Точно так и было! – сказал Витек.
В дверь снова постучали.
– Видать, Яшка с клиентом разговаривает, – предположил старший сержант. – Входи!
– Яшка это… – с порога выпалил Митя.
– Что-то мне облом, – задумчиво протянул Ковалев. – Пусть гуляет. Вот начнется двухмесячник по борьбе с наркотой, вот тогда и разговеемся…
– А это что за Яшка?
– Племянник барона. Повадился гаденыш, наркоту у нас тут возле платформы продавать. И хитрый гад!
Гринчук задумался. Потом, прищурившись, посмотрел на старшего лейтенанта:
– А если я тебя попрошу, не в службу, а в дружбу, этого цыганчонка для меня сейчас изловить? Сделаешь?
– Сделаем? – спросил Ковалев у подчиненных.
– Давно я не бегал, – потягиваясь, сказал старший сержант, – пошли Витек.
Следом за ними, получив свой гонорар, убыл Митя.
– Зачем тебе цыган, Юра? – спросил Ковалев.
– Давно я с цыганами не общался, – все также задумчиво сказал Гринчук, – нужно наверстывать упущенное.
Наверстывать упущенное Гринчук смог только минут через десять. Судя по всклоченным волосам задержанного и раскрасневшимся лицам сержантов, шустрый Яша попытался избежать внимания силовых структур. Быстро наливающийся синим цветом желвак под правым глазом цыгана указывал на то, что сотрудники милиции проявили настойчивость и творческую смекалку в деле задержания нарушителя законности.
– Чем это вы его? – спросил Гринчук. – Дубинка?
– Сам… – тяжело дыша, доложил старший сержант, – когда попытался не выполнить приказ сотрудника милиции, споткнулся и ударился о ступеньку.
– Чего прицепились? – вмешался в разговор Яша. – Я кого-нибудь трогал? Ни кого я не трогал. Ходил себе, гулял. Воздухом свежим дышал. Вы что думаете, если цыган, так его можно по лицу бить?
– Нельзя, – Гринчук присел на край стола, отодвинув в сторону газеты с едой, и покачал головой, – нельзя. Особенно цыгана нельзя.
Яша подозрительно покосился на незнакомого парня в джинсах, кроссовках и легкой летней куртке поверх футболки. Этих троих ментов он знал хорошо, особых неприятностей от них он не ждал. А вот этот…
– Вы его случайно еще не обыскивали? – спросил Гринчук у сержантов.
– Не, – помотал головой Витек и налил себе немного в стакан, – быстро бегает, гад.
– Не обыскивали, – протянул Гринчук.
– А нечего меня обыскивать, нечего. Пустой я, – почти радостно выкрикнул Яша, – так что…
– Так что? – спросил Гринчук у Ковалева, – Придется отпускать незаконно задержанного?
Глаза Яши недоверчиво блеснули, но на лице появилась улыбка:
– Вот спасибо, дяденька, хоть вы по-человечески к цыгану. Не все в милиции жалость потеряли…
