Рука Егеря легко хлопнула по столешнице. Все замолчали.
– Я собрал вас для того... – сказал Егерь и замолчал на середине фразы.
Командиры ждали.
– Я собрал все свои отряды, – сказал Егерь и снова замолчал.
Он чего-то ждет, подумал Ловчий, глядя на огонек восковой свечи.
На освещении в Черном кресте не экономили – свечи, далее в сарае для Охотников, были только восковые.
Егерь собрал все свои отряды... Так, подумал Ловчий, а это уже интересно. И совсем не смешно. Абсолютно. И кто первым из командиров заметит эту хитрость в словах Егеря? Барон или Трубадур. Эти соображают быстрее остальных.
Так и есть – Трубадур. У красавчика брови поползли вверх, а щеки побледнели.
– Вы сказали – все отряды? – тихо спросил Трубадур. – Все свои отряды?
– Все, – подтвердил Егерь, теребя свой массивный крест.
– Но нас здесь только тринадцать, – сказал Барон. – Пусть опаздывает Синий отряд, но всего-то отрядов двадцать пять. Двадцать пять!
Барон повысил голос. Двадцать пять больше четырнадцати на одиннадцать. Как это – все отряды, когда только...
– Все отряды, – повторил Егерь. – Все отряды, которые остались. Которые выжили в этом году.
Вначале в комнате воцарилась тишина. Командиры пытались осознать то, что только что сказал старик. Отряды иногда гибли. Случалось, что кто-то из их жертв оказывался умнее, хитрее или сильнее, чем ожидалось. Два или три раза отряды вмешивались в разборки между людьми и выбирали не ту сторону. Один отряд лет десять назад зачем-то отправился в Святую землю и больше не подавал о себе известий.
Но одиннадцать отрядов сильных, опытных, бесстрашных бойцов, повидавших на своем веку многое...
– У нас что, снова появились драконы? – спросил Трубадур. – Или демоны?
Остальные командиры ждали разъяснений молча. Даже, кажется, затаив дыхание – огоньки свеч стояли неподвижно.
– Ни драконов, ни демонов, – Егерь снял с пояса кожаный мешочек.
Длинные сухие пальцы медленно распустили шнурок, и на стол упали кресты. Серебряные знаки командиров отрядов. Охотничьих отрядов.
– Олений отряд, – сказал Егерь, отодвигая в сторону один крест, – в июне шел по следу упыря.
– Их... один кровосос? – не поверил Кабан.
– Их всех – одна добрая селянка угостила вином на ночлеге. И никто не проснулся. А селянка далее под пытками не созналась, зачем. Уже потом сказали соседи, что тот упырь – вроде ее дочь. Упырица.
Егерь взял в руки второй крест:
– Северный отряд. Пять оборотней одновременно.
– Дьявольщина! – сказал Кабан, и его никто не одернул.
Оборотни не ходят стаями. Оборотни – одиночки. А пятеро оборотней одновременно – действительно дьявольщина. Не дай Бог вот так нарваться на пять бестий, выслеживая одну. Шансов у Северного отряда не было никаких.
Третий крест. Отряд Девы вышел на ведьму. Но она словно ждала их. Потом жители деревни рассказали, что ведьма плеснула навстречу охотникам какое-то снадобье, и те вначале замерли, а потом вдруг набросились друг на друга с остервенением и оружием в руках. Последнего уцелевшего на всякий случай добили крестьяне.
Егерь потянулся за следующим крестом, но Ловчий взмахнул рукой.
– Синий отряд, – сказал Ловчий, когда крест с обрывком цепочки упал на середину стола. – Полдня пути отсюда по Восточной дороге. Этим утром. Всех вырезал один человек.
– Кто? – спросил Егерь быстро.
– Мы натолкнулись только на тела. По следам похоже, работал один. И не оборотень. Нет ни укусов, ни царапин от когтей. Чистые раны от благородной стали. Троих – внезапно. Шестеро пытались защищаться. Сломанная рогатина... Сломанная, а не перерубленная. Два разряженных арбалета, не более чем с пяти шагов. Двое пытались бежать.
Ловчий просто сказал, не вдаваясь в подробности, не поясняя. Люди в комнате опытные и тертые. Застать охотника внезапно... троих охотников, засветло. Два выстрела из арбалета в одного человека – и мимо? В упор? Сломанная рогатина... окованное железом древко в мужскую руку толщиной. И, наконец, бегущие от опасности охотники...
Пусть они только полгода занимались этим ремеслом, но каждый из сидящих в комнате прекрасно знал: первое, что запоминают охотники: бежать бессмысленно. Еще никому не удавалось убежать от оборотня или упыря. Убить – да, убить можно, а убежать...
– Вот такие дела... – сказал Ловчий.
Слова эти взлетели к закопченному потолку, скользнули в приоткрытую дверь и вылетели под морозное звездное небо. Потом ударились о него между Медведицами и упали где-то к югу, в районе Рима. А, может, они упали на пол прямо там, в душной комнате, пропитанной растерянностью и страхом, а в Риме
