посещающих храм туристов — чтобы можно было вызвать помощь, если с кем-то из них что-то случится. Именно поэтому на стене рядом с телефоном крупным шрифтом был написан телефон службы спасения, а рядом стояла миска с мелочью. Линг протянул руку, пытаясь дотянуться до миски, и даже схватился за ее край, но потерял равновесие и вынужден был отдернуть руку, чтобы опереться о стену. Осколки и монеты смешались на полу. Линг колебался. Одна мысль о том, чтобы нагнуться, казалась невыносимой. Неужели это правда последнее, что он сделает в этом мире? Нагнется за маленькими блестящими монетами, отречению от которых он посвятил почти всю свою жизнь? Но умирать пока не хотелось, поэтому Линг все-таки поднял дрожащими руками монету, вставил ее в телефон, набрал три цифры, сверяясь с номером на стене, и стал ждать ответа.
— Ну же, ну, — беспокойно шептал он.
В трубке раздался наконец женский голос:
— Служба спасения.
— Помогите мне!
— Что случилось? Откуда вы звоните? — Голос звучит спокойно и уверенно, почти механически.
— Я горю. Я…
Линг замолчал и обернулся. В комнате кто-то есть, это несомненно. Кто-то за ним следит. Он потер глаза, но это не помогло: никого не видно. Кто мог желать ему зла?
— Мне нужно знать, где вы находитесь, — сказала женщина.
— Помогите мне… — С каждым произносимым словом волна боли поднималась от спины к шее, горлу, ко рту и опухшему языку.
Женщина вежливо, но уверенно перебила его:
— Как вас зовут?
— Линг. Линг Цедонг, я… Помогите мне! Моя кожа… я горю!
— Господин Цедонг, — в ее голосе зазвучало нетерпение, — где вы сейчас находитесь?
— Помогите мне!
Он резко замолчал. Ему вдруг показалось, что внутри него что-то рухнуло. Как будто мир вокруг отступил на шаг и оставил его в не-реальности. Звуки исчезли. Больше не слышно ни смеха с улицы, ни голоса в трубке. Время остановилось. Он был в другом мире — или по крайней мере на пороге другого мира. Из носа текла кровь.
— Что случилось? — прошептал он. — Здесь так тихо. С этим словами он выпустил из рук трубку.
— Алло? — повторял механический голос в трубке, которая висела, раскачиваясь на шнуре. — Алло?
Но Линг этого не слышал. Он прохромал пару шагов до окна. На подоконнике стояли три стакана, один с водой — может быть, она ему поможет? Он потянулся за стаканом, но не смог его удержать, тот выпал из окна и разбился о камни во дворе.
Монахи подняли головы, и Линг попытался знаками привлечь их внимание. Он видел, как шевелятся их губы, но не слышал слов.
Линг чувствовал, что из носа течет кровь, и попробовал ее на вкус.
— Что это со мной? — простонал он.
На мгновение ему показалось, что он сейчас перестанет существовать. Как будто он стал просто пешкой в чужом сне, а тот, кому он снится, вот-вот проснется. Бороться с этим было невозможно. Звуки вокруг него исчезли. Он упал на спину и посмотрел вверх. Вокруг была тишина. Линг улыбнулся и протянул руку в воздух. Там, где еще секунду назад был потолок, теперь открылся вид на первые бледные звезды в ночном небе.
— Здесь так тихо, — пробормотал он. — Венера. Млечный Путь.
Линг не видел, как взбежавшие наверх монахи ворвались в комнату и склонились над ним. На губах у него застыла улыбка, вытянутая рука расслабленно лежала рядом с телом.
— Он пытался позвонить, — сказал один из монахов. — В службу спасения.
— Линг! — Другой монах, самый младший, совсем еще мальчик, попытался с ним заговорить. — Линг! Ты меня слышишь?
Ответа не последовало. Молодой монах поднял взгляд на остальных.
— Он мертв.
Все замолчали, склонив головы. У многих в глазах застыли слезы. Старший монах прервал молчание:
— Позовите Лопёна. У нас мало времени.
Кто-то из монахов собирался послать мальчика, но старший монах остановил его:
— Нет, ступай сам. Для мальчика все это впервые, пусть переживет это сполна.
Монах убежал, а мальчик взглянул на старшего.
— Что я должен пережить? — боязливо спросил он.
— Пхову. Мы должны перенести его сознание дальше. Сейчас придет Лопён.
— Пхову?
— Пхова помогает перенести сознание дальше. Вывести его из тела через голову. У нас есть всего несколько минут.
— А что, если мы не успеем?
— Мы успеем. Лопён придет быстро. Давай, помоги мне. Он не может просто так здесь лежать.
Никто не отреагировал.
— Ну же, беритесь.
Мальчик и двое других монахов взяли Линга, подняли его и положили на кровать.
Линг лежал на боку. Старший монах собирался перевернуть его на спину, но тут заметил что-то странное.
— Что это? — спросил он.
Остальные подошли поближе, чтобы рассмотреть то, о чем он спрашивал.
— Вот здесь, на спине.
Все присутствующие стояли, склонившись над умершим монахом.
— Что это? — спросил мальчик.
Никто не ответил. Монахи молча рассматривали удивительную отметину, разросшуюся на коже Линга. Она ширилась от плеча до плеча, занимала половину спины и походила на татуировку или клеймо.
Как будто он побывал в огне.
2
Три дня назад Джузеппе Локателли получил по электронной почте письмо с просьбой помочь установить местонахождение только что умершего индийского экономиста. Джузеппе вовсе не горел желанием это делать, но в то же время жаждал наконец выбраться из Индии и надеялся, что демонстрация старательности и обязательности приблизит его к следующей карьерной ступеньке в каком-то другом итальянском посольстве. В США, например. Он всегда мечтал об этом. Вашингтон. Или консульство в Нью- Йорке, которое занималось всеми вопросами, связанными с ООН. Да все что угодно, лишь бы подальше от этих вонючих улиц. Так что он без колебаний согласился помочь.
Несмотря на раннее утро, поездка получилась долгой и утомительной, такси медленно ползло сквозь кварталы трущоб. Джузеппе в первую же свою неделю в Индии усвоил, что на нищих смотреть нельзя. Нельзя смотреть им в глаза — к неопытному туристу, который не следует этому правилу, сразу пристраивается хвост малолетних попрошаек. Тех, чей ледяной взгляд устремлен строго вперед, попрошайки обычно не трогают. Будучи в Индии, важно игнорировать нищету, пока идешь по улице, и плакать только дома, наедине с собой. Иначе останешься без гроша.
