утром, — Нильс уселся за стол.
— Вы уже читали?
— Проглядывал. Это скрупулезная подборка всех известных фактов о жертвах. Их жизнь, их поведение, их поступки. Ну и, конечно, их смерть: время, место, обстоятельства. Здесь… — Нильс бросил взгляд на последнюю страницу, — двести двенадцать страниц жизни и смерти. Что-то переведено с итальянского на английский гугловским переводчиком, но не все.
— Отлично, — она усмехнулась.
— Но сначала посмотрите вот на это. — Нильс вытащил из кипы бумаг фотографию спины жертвы и положил ее перед Ханной.
— Что это?
— Спина Владимира Жиркова. У всех жертв есть отметина на спине. Татуировка или какой-то знак.
— Один и тот же знак?
— Мне кажется, да. Томмасо сказал, что это цифры, но нет, цифр там нет.
Ханна сощурилась — может быть, скептически, может быть, просто удивленно — и отыскала в одном из ящиков очки из магазина «Все по 10 крон». «+ 1,5» — сообщающая об этом этикетка по-прежнему была приклеена к оправе. Поднесла к глазам фотографию.
— Вы уверены, что такая метка есть абсолютно у всех?
— Да. Вот другой пример — спина Марии Сайвы из Перу. Убита 29 мая этого года.
Он положил фотографию Марии Сайвы на стол, рядом с фотографией Владимира Жиркова. Несмотря на то, что снимки были темные и грязные, рисунок просматривался четко.
Ханна держала в руках лупу, появившуюся из того же ящика, что и очки, — вместе с запахом марихуаны, который сложно с чем-то спутать.
Нильс рассматривал Ханну, пока она изучала фотографию. Линия носа, маленькие, почти невидимые волоски на шее. Взгляд Нильса блуждал, и Ханна провела свободной рукой по горлу, как будто заметила, что он на нее смотрит. Проходили секунды, может быть, даже минуты. Нильс нетерпеливо поерзал на стуле. С озера доносилось гоготание лебедей.
— Ну что, вы что-то видите?
— Это просто невероятно, — сказала она, не глядя на него, и закурила — явно машинально.
— Что?
— Кто это сделал? — спросил она, выпуская дым. — Убийца?
Нильс придвинулся поближе.
— А в чем дело?
Она проигнорировала вопрос. Очевидно, ответ нужно было заслужить. Нильс собирался его повторить, но тут она забормотала вслух:
— Иврит, арабо-индийский, урду, деванагари…
Нильс уставился на нее, пока она продолжала монотонно шептать:
— Месопотамский, двадцатиричная система, кельтские цифры, иероглифы, иератические цифры, вавилонские цифры…
— Ханна, — Нильс повысил голос, — что происходит?
— Это просто цифры. Цифры, цифры и цифры.
— Где?
— Он прав. Тот, с кем я разговаривала.
— Томмасо?
— Это число. Число 31. Владимир Жирков.
— 31?
— Это число 31, написанное в разных системах исчислений! Крошечные цифры. Похожи на маленькие кровоизлияния под кожей. Как будто кровеносные сосуды образовали число 31.
— Как это возможно?
Она пожала плечами.
— Я же не дерматолог. Но… — Она тут же передумала и запнулась.
— Что — но?.. — нетерпеливо спросил Нильс.
— Я знаю, что поверхность всех кровеносных сосудов сливается в так называемый однослойный эпителий. Он называется эндотелий.
— Есть вообще что-то, чего вы не знаете? Простите. Давайте дальше.
— Ну, опять же, я, конечно, не эксперт, но если эндотелий повреждается, кровь вступает в контакт с другими клетками и тканями и… — Она снова запнулась. — Нет, я не могу сказать ничего определенного, я и так толком не знаю, о чем говорю. Я не представляю, как могли образоваться эти цифры.
— И вы уверены, что там написано 31?
— Абсолютно. Я знаю некоторые из этих систем исчислений.
— И это одно и то же число? 31?
Она не отвечала, снова изучая фотографию.
— Ханна?
Наконец она кивнула.
— 31. Только 31.
— Хорошо, а другая? — спросил Нильс. — Из Перу. Мария.
Ханна внимательно изучила спину Марии Сайвы.
— Здесь 6. Цифра 6, написанная в сотнях разных систем исчислений. Тех, которые используются в наши дни, и тех, которыми пользовались в дальних уголках земного шара в древности или на заре времен. Снимки не очень четкие, так что бывает нелегко разобрать, но вот здесь, например, — она достала из коробки еще одну фотографию, — написано число 16 в бесконечном количестве вариантов. Я узнаю иератическую систему.
Нильс взглянул на фотографию и пролистал бумаги:
— Джонатан Миллер. Американский исследователь, найден на станции Мак-Мёрдо в Антарктиде 7 августа этого года. Но… — Нильс отложил спину Джонатана Миллера в сторону, не зная, что сказать. — Сколько вообще существует систем исчислений?
— Во все времена и во всех культурах у людей существовала потребность в подсчете. Чтобы систематизировать мир. Установить перспективу. Греки, римляне, египтяне, индийцы, арабы, китайцы. У всех них — и задолго до них — были свои системы исчисления. Множество разных вариантов. Были найдены даже кости, относящиеся к каменному веку, на которых есть маленькие царапины, изображающие цифры. Месопотамская клинопись, датированная примерно 2000 годом до нашей эры. Сначала цифры использовали только для подсчета, но потом поняли, что они являются символами.
— Являются символами? Или их превратили в символы?
— Курица или яйцо? — Она пожала плечами. — Придумываем ли мы системы исчисления, или они уже существовали до нас? И если два плюс два еще до появления человека равнялось четырем, кто создал систему? Для пифагорейцев цифры были ключом к космическому закону, символами божественного мирового порядка.
— Неплохо.
— Новалис считал, что Бог может проявлять себя в математике, точно так же, как и других науках. Аристотель говорил о том, что цифры не только обозначают множество, но и таят в себе определенные качества, он называл это качественными числовыми структурами. Нечетные числа он считал мужскими, четные — женскими. Другие греки говорили о духовных числах.
Кот запрыгнул на стол, но Ханна быстро столкнула его обратно на пол, продолжая при этом говорить:
— Математика полна загадок. Загадок, которые могут решить наши проблемы. Густав именно это имел в виду, произнося ту фразу, которая привела вас ко мне.
— Что мир спасет математика.
— Подумайте о том, чем сейчас занимаются в «Белла-Центре». Кривые, графики, числа. Числа и только числа. От правильного толкования чисел зависит, выживем мы или нет. Это вопрос жизни и смерти,
