Доктор сидел на табурете перед открытым холодильником.
– Вот он, лимон, – указал Гринчук.
– Что значит мент, – одобрительно сказал Доктор. – Извините, милиционер.
– Как у Ирины со здоровьем? – тихо спросил Гринчук.
– А как у нее может быть со здоровьем, в семьдесят лет, после двадцати лет жизни на улице и после недавней смерти мужа? – так же тихо ответил Доктор. – Иногда мне кажется, что она живет только из-за Михаила. Знаете, она ведь Михаила должна винить в смерти Тотошки. Тотошка погиб защищая Михаила, когда тот лежал без сознания. А она…
Гринчук вздохнул. Его никто не упрекал, что в ту ночь он мог бы защитить Нору. Если честно, то шансов успеть в ту ночь у него практически не было. Но легче подполковнику от этого не было.
– Вы уж Михаила поберегите, – попросил Доктор.
– Постараюсь.
– Вы уж постарайтесь.
Они вернулись в комнату как раз в тот момент, когда по телевизору шла реклама.
– Реклама это ложь, – заявил сходу Доктор. – Наглая и неприкрытая.
– Да и сам ты не слишком любишь правду, – сказала Ирина.
– Неправда, – заявил Доктор. – Я люблю правду, только не могу себе позволить. Не по карману, знаете ли. Хотя…
– Что? – спросил Гринчук.
– Она, пожалуй, никому не по карману, – сообщил Доктор. – И приводит это к недоразумениям. Был один случай….
Доктор на всякий случай оглядел собравшихся – не станет ли кто-то возражать против очередной жизненной истории. Никто не возражал.
– Жили у частном секторе две соседки. У одной была любимая овчарка, а другая предпочитала разводить кроликов. И купила однажды она себе кролика исключительной породности. За безумную цену чуть ли не в триста долларов. Кроликом она, естественно, похвасталась перед соседкой, та повосхищалась..
– Кстати, – заметил вдруг Доктор, мне, кажется, обещали к лимону коньяк?
Михаил молча налил двадцать грамм в стакан Доктора. Гринчук нарезал лимон кружочками.
Доктор выпил коньяк, сунул в рот кружок лимона и закрыл глаза от удовольствия.
– Вот оно, счастье, – через несколько секунд сказал Доктор.
– А что там с кроликом? – спросил Гринчук.
– С кроликом? А, с кроликом… Через недельку, прекрасным летним вечером овчарка одной из соседок принесла с прогулки в дом того самого кролика. Только мертвого. Грязного и дохлого. Трехсотдолларового будущего производителя. Можете представить себе реакцию хозяйки собаки.
– Могу, – сказал Гринчук. – Как-то сосед соседа убил за пришибленную курицу.
– А тут – такой кролик! – продолжил Доктор. – Что делать? Дама оказалась умная и без особых комплексов. Взяла она покойного кролика, тщательно выстирала его в импортном шампуне, высушила и уложила шикарную его шерсть феном и, пробравшись осторожно на соседский двор, посадила покойника в угол его клетки. Ну, вроде бы, он сам умер. Во сне. Может быть, даже от инфаркта. Или острой сердечной недостаточности. Все нормально, но утром в дверь стук. Часов в семь утра. Входит та крольчатница – вся белая, как мел.
Соседка ей налила воды и спрашивает так, участливо, что, мол, случилось. А та и говорит, что позавчера импортный кролик, тот, за триста долларов, взял да и помер. Может, съел чего-нибудь. Или простудился. Погоревала хозяйка, но делать нечего. Она взяла и выбросила покойничка на мусорную кучу. А сегодня утром пришла кроликов кормить, а тот кролик сидит в клетке. Чистый, ухоженный и мертвый.
– Потом священника вызывали, крольчатница в какую-то секту подалась… – закончил свой рассказа Доктор.
– Про секту соврали? – спросил Гринчук.
– Только про секту, – признался Доктор.
– Ничего не расскажет, если не соврет, – сказала Ирина.
– Вымысел – это не ложь! – высокопарно заявил Доктор.
– Одно и то же, – сказала Ирина.
– Нет. Ложь – это корыстный умысел. А вымысел – это полет фантазии.
– С корыстным умыслом, – закончил Гринчук.
Зазвонил мобильный телефон Гринчука.
– Да, Нина, – ответил Гринчук. – Что? Сейчас буду.
Гринчук встал из-за стола:
– Поехали, Миша.
– Что случилось? – спросил тот, поднимаясь.
