– Их добивали, – сказал Михаил.
– Что?
– Добивали. У некоторых головы пробиты в упор. И, кажется, уже после ранения в тело.
Охранники были без бронежилетов. Ребята, видимо, отдыхали. А в жилетах сильно не поспишь. Но оружие было при всех. И никто оружия не достал. Как и те двое во дворе. И как тот, что дежурил перед пультом.
Дети были в пижамках. У девочки на пижаме были далматинцы. У мальчика – покемон. Пижама девочки была – раньше была – розового цвета. У мальчика – зеленая. Была.
Гринчук почувствовал, как комок подкатывает к горлу.
– Еще будешь смотреть? – спросил откуда-то сзади, издалека, с расстояния нескольких километров, голос Емельянова. – Нам трупы увозить нужно.
– Увозите, – кивнул Гринчук. – Кто это дело будет вести?
– Лично, – сказал Емельянов.
– Денег в доме не нашли? – спросил Гринчук.
– Нашли. По карманам, в кошельках – тысячи четыре зеленых.
– А что-то вроде сейфа?
– В кабинете хозяина. Какие-то бумаги, ствол, кажется, не зарегистрированный, патроны. Дискеты, диски… Денег не было.
– Не было, – повторил Гринчук. – Ладно, я пошел.
Гринчук вышел из дома. Прошел через двор, ни на кого не глядя. Вышел на улицу.
Залитые кровью далматинцы. Простреленный покемон. Желтый, с острыми ушками.
Спокойные лица убитых.
Охранник, который видел на мониторах всякого, кто подходил к калитке и всякого, кто входил в дом. Пробитый висок – охранник даже не обернулся к открывшейся двери.
Бред какой-то.
Гринчук отошел в комнату, зачерпнул снегу и потер лицо.
– Через забор никто не мог перелезть, – сказал Михаил. – Калитка и дверь в доме открывается с пульта. У охранников в холле – оружие и телефоны.
– Они все сошли с ума, – сказал Гринчук. – Все одновременно. Их заколдовали. Загипнотизировали. Прошли сквозь стены.
Михаил промолчал.
Возле Гринчука остановилась какая-то машина. Он не обернулся.
– Вы уже были внутри? – спросил Полковник.
– Да.
– Четырнадцать человек? – зачем-то спросил Полковник.
– Считайте, пятнадцать, – сказал Гринчук. – Можете приплюсовать сюда и Леонида Липского. Теперь он похитителям не нужен. Деньги они, кажется, забрали.
– И это значит, – тихо выдохнул Полковник, – что похитителей мы никогда не увидим.
– Вы так полагаете? – резко обернулся к нему Гринчук.
– Вы полагаете иначе?
– Я полагаю… – сказал Гринчук. – Ни хрена я не полагаю! Вы дверь захлопнули?:
– Что? – не понял Полковник.
– Дверь в моей квартире захлопнули? – почти крикнул Гринчук. – У меня там очень ценная кровать и еще полбутылки коньяку, если вы не выжрали. Захлопнули?
– Да не беспокойтесь вы так, захлопнул, – растерянно ответил Полковник.
– Ну и пошли в жопу! – сказал Гринчук. – В глубокую и вонючую. Когда найдут младшего Липского – позвоните. Я думаю, что это будет не скоро.
Гринчук ошибся.
Через два часа его срочно вызвали в кабинет к Владимиру Родионычу.
– Что так срочно? – спросил Гринчук у секретарши Владимира Родионыча.
– Там увидите, – ответила Инга. – И кстати, – почему вы не верите в любовь с первого взгляда? И почему сволочь?
– Просто не верю. А почему сволочь? Могу трахаться с первого взгляда. И не влюбившись. Не сочтите это за предложение.
Гринчук распахнул дверь, вошел в кабинет и замер на пороге.
В кабинете, помимо, хозяина, был Полковник, Шмель и человек, которого Гринчук уж никак не был готов здесь увидеть. Мехтиев, блин, Садреддин Гейдарович.
