– Ребята, вы сейчас пойдете и поохраняете нашего дорогого Краба. Ему нужно выспаться. Понятно?
Телохранителя молча вышли из кабинета.
Хозяин задумчиво потер щеку. Проблему с Крабом полностью решить все равно не удавалось. Даже если Краб сбежит, он может вернуться. Знает он достаточно много для того, чтобы устроить Хозяину много неприятностей.
Хозяин снова посмотрел на телефон. Может, связаться со своим новым знакомым? И пусть подчистит тут?
Слишком торопливо все это будет выглядеть. Слишком быстро попросит Хозяин помощи. Это ему на пользу не пойдет.
Нужно подождать. Хозяин отодвинул телефон в сторону.
Подождать.
Суета
Все-таки холодно. Григорий Николаевич вышел из машины, осмотрелся, потом кивнул, и машина снова влилась в транспортный поток.
Хо-лод-но. Григорий Николаевич достал из кармана пальто перчатки, не торопясь надел их. Посмотрел на часы. Время. Пора уже Хорунжему появиться.
Мимо одна за другой, сплошным потоком проходили машины. Ночью пустая площадь выглядит значительно большей, чем сейчас, забитая машинами и троллейбусами.
Троллейбусы Григорию Николаевичу всегда напоминали привязные аэростаты времен войны. Такие же громоздкие и неуклюжие.
Давно не пользовался городским транспортом. Григорий Николаевич улыбнулся. Он давно не позволял себе роскоши потолкаться на троллейбусной остановке. Не хватает времени.
Кстати о времени, Хорунжий уже опаздывает на… на семь с половиной минут. Нехорошо. Хорунжий обычно очень аккуратный человек. Неужели произошло что-то из ряда вон выходящее? Что?
Григорий Николаевич поднял воротник. Холодно. Пар от дыхания уже осел на усах мелкими сосульками.
– Григорий Николаевич? – в притормозившей машине открылась дверца, и из нее выглянул Хорунжий, – Быстрее!
– Простите…
– Быстрее, потом объясню.
Григорий Николаевич оглянулся на маячившего неподалеку человека из группы охраны и сел в машину. Охранник побежал к оставленной за памятником машине.
– Что случилось?
– Пристегнитесь пожалуйста, – попросил Хорунжий, резко трогая машину с места.
Григорий Николаевич нашарил над правым плечом ремень, пристегнулся. Хорунжий выглядел взволнованным. Движения резкие, слишком часто поглядывает в зеркало заднего вида.
– Михаил, что у вас произошло?
– Минуточку, – Хорунжий резко повернул руль, перестраиваясь в другой ряд. Григорий Николаевич вздрогнул, увидев, что от разрисованного рекламой бока троллейбуса они проскочили всего в нескольких сантиметрах.
– Для начала скажите мне, вы устанавливали слежку за моей группой? – Хорунжий спросил, не отрывая взгляда от дороги.
– За вашей группой? – Григорий Николаевич медленно снял перчатки, аккуратно положил их в карман пальто.
– За квартирами, где жили мои люди, за явочными квартирами? Устанавливали?
– Когда?
– Сегодня.
– Да, мои люди…
– Ну хоть с этим нормально, – Хорунжий мельком глянул на Григория Николаевича, – хотя был у меня соблазн отбить охоту у наблюдателей.
– Обычная процедура, – спокойно сказал Григорий Николаевич, – плановая проверка.
– Плановая проверка… – повторил за ним следом Хорунжий, – светофор.
– Вы проехали на красный свет.
– Знаю.
– Вы не могли бы вести машину немного аккуратнее?
– Еще аккуратнее?
– У вас очень веселое настроение.
– Ни в одном глазу. Это я бодрюсь. Всего пару часов назад у меня на руках умер Саша Гаврилин.
– Это очень печально. Вы сказали, что он вам что-то…
