Похоже, слишком азартно подхватил, потому что Доктор взглянул на него с подозрением. Пришлось придавать лицу самое невинное выражение из возможных.
– Светило решило, что негоже портить бедняге последние месяцы жизни, и сообщило ему с самым серьезным видом, что идиоты в районке напутали, что все у мужика нормально, что он сам себя накручивает…
– Что все болезни от нервов, только сифилис от любви, – вставил Гринчук.
– Нечто вроде этого, – кивнул Доктор. – Колхозник уточнил, нужно ли придерживаться диеты, а, услышав, что нет, особо поинтересовался на счет самогона. И получил разрешение даже на самогон.
– Все вы, доктора, алкоголики, – сказала Ирина, не отрываясь от вязания. – И людей спаиваете.
– А ему все равно терять уже было нечего, – сказал Доктор. – Личные дела таких пациентов можно через год уничтожать за ненадобностью. С такими метастазами… Да. Но дело колхозника выбросить не успели. Он сам приехал через год, нашел того самого знаменитого врача и торжественно вручил ему торбу с сельскими гостинцами. Сало там, кур всяких. Светило не поверило, снова запустило пациента по анализам. И представьте себе…
Доктор сделал многозначительную паузу.
– Представьте себе – ничего.
– Желудка нету? – ужаснулся Гринчук.
– Рака нету, – сказал Доктор. – Ни единой метастазы. Или не единого? Все время путаю рода…
– А куда все это подевалось?
– Вылечилось, – торжественно произнес Доктор. – Абсолютно. Бедняга на столько поверил, что сам себя спас. Вот.
– И теперь живет счастливо в кругу многочисленной семьи, – заключил Гринчук.
Доктор немного погрустнел:
– Не совсем. Вернее, совсем не… Похоронили селянина через месяц.
– Рак?
– По пьяному делу разбился на мотоцикле.
– Вот я и говорю – сами алкоголики, и других приучают, – сказала Ирина.
– Ну, вы хоть своим пациенткам коньячок не советуете? – спросил Гринчук.
Доктор потупился.
– Да, Доктор, – осуждающе протянул Гринчук. – С такими рекомендациями и рецептами вы еще и их мужей к себе привлечете.
– Лучше уж пусть коньяк попивают, чем забивают себе мозги волшебным объявлением, – сказал Доктор.
– Чем-чем? – не понял Гринчук.
– Волшебным объявлением, – повторил Доктор. – Помните, наверное, в детстве, истории о черной руке, белом пятне и гробе на семи колесиках? Теперь городской, извините, фольклор, пополнился замечательной сказкой о волшебном объявлении. В духе времени, так сказать.
– И?
– Достаточно разместить в некоей газете объявление о том, что ты хочешь немного счастья. И к тебе через некоторое время обратятся и предложат помощь.
– Прилетит вдруг волшебник в голубом вертолете… – напел посерьезневший Гринчук. – Бесплатно предложат?
– В том-то и дело, что помогут только тому, кто очень хочет. И за некую безумную плату. Чуть ли не душу потребуют. Но желание исполнять почти любое.
– Замечательно! – восхищенно сказал Гринчук. – Может, подскажете мне газетку? Сам счастливым быть хочу.
– В том-то и заковыка, – улыбнулся Доктор. – Душу многие из моих пациенток отдали бы с удовольствием. Тем более что в душу сейчас не слишком верят. Вот я, например… Только мало кому открывается название этой самой газеты. А кому открывается, тот, получив счастье, никому об этом не говорит.
Свою историю Доктор закончил замогильным голосом.
Гринчук постучал задумчиво пальцами по столу:
– Анекдот мне когда-то рассказал один католический священник. При нем кто-то заспорил о бессмертии души, так он к месту и вставил. Один сперматозоид спрашивает другого: «Ты веришь в жизнь после рождения?» – «Не знаю, но оттуда еще никто не возвращался».
Доктор вопросительно посмотрел на Гринчука.
– Это я к тому, что осчастливленные стараются о счастье помалкивать. Хотя, это настораживает. Особенно тот пункт, который о душе, – извиняющимся тоном произнес Гринчук. – Богу, как известно, такая плата не нужна.
Доктор разгладил скатерть перед собой.
– И вам не попадались такие счастливые? – спросил Гринчук.
