срезал с мудраковской ширинки пуговицу и «молнию».

— Теперь, когда все мы готовы, — благосклонно улыбнулся второй секретарь, — пройдемте, товарищи, к контейнеру, и посмотрим, чем так долго и упорно интересовались товарищи Мудраков и, к сожалению, здесь отсутствующий Хусейнов.

Все безропотно прошли в открывшуюся дверь. Зал — бесконечный, залитый светом — мог бы походить на станцию метро. Только рельсов не было. Двадцатипятитонный контейнер, ярко-оранжевый, казался тут небольшой коробкой.

— Объяснения нам позже дадут эти двое, — указал второй секретарь на Зуброва, которому тут же возле контейнера заломили руки, и на побледневшего Поля. — А теперь, товарищи, посмотрим наконец на этот таинственный груз.

Рванули охранники дверь. Из темноты контейнера на пол спрыгнул огромный детина с лопатой в руках. За ним посыпались другие. Члены Политбюро и охрана остекленели. Ожидалось все, кроме этого.

Заморгал Салымон на яркий свет, оглянулся вокруг. Что за чертовщина? Куда ж это нас занесло? А где Зубров? Вон он, связанный и погоны сорваны. И решительно не понравилось Салымону, что какие-то двое его еще и держат. А эта орава кто? Ба, знакомые все лица! Да я же их портреты в тринадцатой роте по зубровскому приказу крушил! Они самые, голубчики!

Делать-то что? Какие будут приказы? А никаких приказов не слыхать. Шевельнул Зубров белыми губами, да не разобрать. А этот толсторожий уже опомнился, за пистолет берется, и полетела в него Салымонова лопата, и врезалась. А вдогонку уже грянул боевой клич:

— Салымон! Бей!

Это был первый приказ, который Салымон отдал сам себе.

— Славненько, — поощрил Зубров.

И полтора десятка лопат вспороли воздух. Раньше свист, потом звук, как арбузы полопались, потом уже крики. Что делать охранникам с автоматами? Но не им уже это было решать. Спецназ вошел в раж — и крушили, и крошили в капусту всех, способных к сопротивлению и неспособных — не разбирая. Через пару минут все было кончено: не то чтобы живых не осталось, но надо было теперь уже вникать — кто покойник, а кто просто прилег. Аспид тем временем срезал с Зуброва веревки — или что там было наверчено. А Салымон, не стерпев командирского вида без погон да и без кителя самого, оглянулся вокруг — чем бы его прикрыть. Тут в углу шевельнулось что-то и проскулило. Было оно в маршальском кителе, и Салымон, недолго думая, владельца из кителя вытряхнул — башкой в стену.

— Держи, командир! Надевай!

— Да мне, Салымон, это не по чину!

— А чего такого? — обиделся Салымон, — месяц-то твой, командир, сегодня истек. Теперь батальону решать, что тебе по чину. А мне — в исполнение приводить. Так у вас, товарищ маршал, есть сомнение — как ребята решили?

— Да, пожалуй, нет сомнений, полковник Салымон.

— Вот славненько, — заулыбался Салымон, — какие будут распоряжения?

— А посмотрите, ребята, остался ли кто живой.

Тут из-под бесформенной груды извлекли юркого человечка и, встряхнувши, поставили перед Зубровым. Человечек оказался не только целым, но и дара речи не утратившим.

— Товарищ маршал…

— Товарищей тут тебе больше нет! — рыкнул Сабля из-за его спины.

— Господин маршал! Ваше превосходительство! Разрешите доложить!

— Докладывай!

— Не велите казнить, ваше благородие! Могу оказаться полезным…

— Чем?

— Я у второго личным референтом был, все знаю. Тут, ваше сиятельство, государственный переворот готовился. Все линии связи ждут передачи сообщения особой важности. Ведущие корреспонденты ждут, чье имя объявить. И радио тут, и телевидение… Прикажите провести на место!

Кивнул Зубров Аспиду и Сабле, те взяли референта под руки. Но прежде чем двинуться с места, сказал Зубров негромко в пространство:

— Приказом верховного главнокомандующего возвожу всех присутствующих — кроме этого, конечно, — в офицерский ранг. Конкретные звания уточню позже. Ты! Показывай дорогу! Пройдемте, господа офицеры!

Юркий референт провел их в другой какой-то зал, поменьше, где Зуброва немедленно осветили прожекторы. Тут напихано было микрофонов, мониторов и прочей техники. Людей, однако, не было.

— Прикажете запускать?

Тут до сих пор безмолвный Поль тронул Зуброва за плечо:

— Виктор! Я могу тебя просить одну вещь?

— Конечно, Поль. Ты уж извини, браток, с мылом не вышло пока.

— Это неважно! Виктор — дай мне связь, пока ты не начал. Один телефонный звонок — и ты сделаешь меня богатым.

— О чем, Поль, разговор! Генерал-майор Брусникин! Не согласитесь ли вы принять пост министра связи?

— Соглашусь, господин маршал.

— Тогда первое задание: свяжи Поля, с кем там он захочет.

Поль и Брусникин вошли в коммуникационный центр и Брусникин провел Поля в кабину.

— Что теперь, сэр?

— Соедините меня с Чикаго, телефон 312-544-3111. Попросите к телефону мистера Портмана.

Брусникин козырнул и вышел. Через несколько секунд он вернулся.

— Господин Портман на линии, сэр.

— Артур? Говорит Поль Росс. Да, я звоню издалека, и у меня мало времени. Обещай мне, что ты сделаешь то, что я тебя попрошу сейчас, — и никому об этом и звука не проронишь. Договорились? Как обстоит дело с ценами на золото? Ну да, я так и думал, что они упадут. А на зерно? То же самое? Ладно, слушай. Сними со счета все деньги и начинай покупать эти акции. И не теряй ни минуты! Нет, с ума я еще не сошел. Я знаю, все думают, что Россия рассыпалась, но я полагаю, что она обретет некоторую устойчивость. Такое развитие событий даст нам кое-что заработать на золоте и на зерне, не так ли? Ну, вот видишь. Подожди, пока цены не вырастут до максимума, но не продавай, пока я тебе не дам знать. Вот и все. И если я узнаю, что ты разболтал эту новость, ты у меня из суда не вылезешь за нарушение профессиональной этики. Покупай тихо, не вызывая ни у кого никаких подозрений.

Пока Поль чирикал по телефону, к Зуброву снова подкатился заметно осмелевший референт:

— Господин маршал! Разрешите доложить, гример готов.

— Какой еще гример?

— Так для выступления по телевидению! Без грима — как же?

— К чертовой матери! Догримировались уже, хватит! Обойдемся теперь без грима.

Хлынули в зал упитанные люди с бумагами, на ходу спрашивая, как зовут главнокомандующего. Неведомо как очутился Зубров за большим столом.

— Работают все радиостанции Советского Союза и Центральное телевидение! Передаем сообщение особой важности, — грянуло над ухом у Зуброва. Застрекотали камеры, и кто-то шепнул:

— Говорите, господин маршал!

И тут Зубров понял, что не знает он — что должен сказать. Что такое провозгласить, пока не рухнуло все, что хорошего осталось на этой земле, и не воцарился кровавый хаос — бездонный и окончательный. Может, в последний раз люди в телевизор с надеждой смотрят. Что он, Зубров, может им предложить? Украинцам, грузинам, Прибалтике — ясно: пусть сами себе разбираются, пока в разум не придут. А там видно будет — воевать ли, мириться. А русским, русским-то что? Ни звука в зале, только прожекторы слепят. Ждут все. И не знает, не знает Зубров. Никакая тут военная наука не выручит. Взялся за ближайший микрофон — аж костяшки побелели.

— Мать-Россия…

Вы читаете Золотой эшелон
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату