типа интенсивности окружающих полей, режима работы техники и т. д., то все начиналось вот так…
Катер вонзился в атмосферу. Нормальная звездная система, самая обычная планета (кольца вокруг — невелика редкость в Галактике). И разумеется, нигде никакого намека на цивилизацию — что в несчетный раз полностью подтверждало тезис об уникальности разума Координатории.
Поблизости — ни одной черной дыры или любого другого сложного[22] объекта. То есть здесь спокойный район Бездны — из тех, в которых сложно сдохнуть любому недотепе.[23]
Но Командор, разумеется, все же была настороже: эта привычка въелась в нее сильнее, чем радиация.
В кабине так же темно, как и снаружи. Машина шла ровно — метановый, тяжелый от скорости лед не мог заставить ее даже чуть-чуть дрогнуть. Это был полет поперек потоков урагана, но человеку, не обладающему зрением Десантника, показалось бы, что катер впаялся, врос в неподвижную массу черноты.
А в следующий квант времени катер оказался рассеченным на несколько частей. Что-то неуловимое расправилось с десятифазным алмазом корпуса так легко, как луч рентгеновского лазера — с папиросной бумагой. В лицо Командора кинулись холод, вонь атмосферы.
Озр падала на дно мертвой, черной вязкости, швырявшей ее по сторонам. И знала, что это — конец. Смерть. Она будет хорошей, мгновенной. Куски корпуса, став самостоятельными, потеряли свою стабильность. Сейчас произойдет взрыв, который выжжет полполушария этой планеты, столкнет ее с орбиты…
Но ничего не было. Половинки катера словно растворились в чреве этого мира, бесследно переварились им, став чем-то безвредным.
Очень скоро Озр стало не до ожидания любых событий. Началась агония сперва почти незаметное, мучительно-длинное, поэтапное умирание сильного организма. Было невозможно поверить, что ничего нельзя сделать, что смерть вот такая: глупая, нелепая, совсем необъяснимая. И было какое-то мучительное, невероятно острое ощущение утраты. Утраты чего?..
На мозг стал накатывать хаос из мыслей и эмоций. Было бесполезно вспоминать о предрешенности скорой гибели любого Десантника, напоминать себе, что ты и так оттянула ее на невероятный срок… Чувства орали все сильнее и сильнее, отгородиться от них не удавалось. Отвлечься, разбираясь в себе, тем более. Эмоции легко понять, когда они хорошо известны. Но Озр была дочерью цивилизации, на язык которой, например, слово «жалость» можно перевести только как «стремление к неполному использованию возможностей кого или чего-либо». Те стороны психики, которые считались атавистическими, квалифицированно подавлялись — не только в Десанте, а в любом другом месте тоже.
Но сейчас эти барьеры не могли устоять. Эмоции рвались из подсознания — и Озр казалось, что она сошла с ума. Что эта часть самая позорная, мерзкая часть гибели — умирание мозга, сумасшествие… Хоть бы упасть, разбиться, прекратить эту пытку, этот хаос, эту боль в голове!!! Неужели она не могла умереть на забарьерке,[24] все откуда-то знают (или истово надеются?), что это мгновенно, очень легко… (Командор, сидя между контейнерами, вспоминала эти свои переживания с ощущением рациональной гадливости, привычного отторжения.)
Логически рассуждая, она могла бы и не бороться с собой. Все равно конец, скоро будет только пустота, перед которой смешно и бессмысленно все. Все.
Но сдаться — значит превратиться в воющий от отчаяния ком. В кучу псевдоживых кристаллов, которыми забавляется ветер.
Единственное, что надо, что очень надо сейчас, — не стать таким вот живым трупом. Не стать. Даже на несколько последних минут не стать!
Наплывал туман, он затягивал непривычный, прорвавшийся через все заслоны страх, хаос. Озр изо всех сил старалась не думать. И не чувствовать, как тело становится негибким, странно плотным. Как лед режет ломкую кожу лица, как ветер равнодушно орет в ушах, а воздух постепенно густеет, спрессованный своей собственной тяжестью…
И последняя, яркая вспышка сознания: Сердце Бездны.
Легенда, неизвестно почему вспомнившаяся в последний момент. О том, что где-то в глубинах Мироздания скрыто его Сердце, то, что дает ему жизнь. И добравшиеся до Сердца становятся бессмертными… Смешная, древняя легенда Десанта.
Потом, кажется, был провал. Или нет, в мозг влился какой-то кошмар. Тяжелый, как нейтронное вещество, и неуловимый, как газ в туманности. Он длился… Или вообще не длился, а сразу исчез?
Что бы там ни было, все вдруг обернулось полом чужого корабля. И объяснений этому нет.
Через день Озр, не покидая склада, знала базу лучше, чем кто-либо из людей. Командору было известно ВСЕ о ней. Ведь так просто влезть в компьютерные коммуникации, добраться в них до чего угодно — несмотря на неуклюжие попытки землян заблокировать часть информации…
Насыщенность «Титана» автоматикой, централизация ее управления попросту ужасали. Конечно, люди не киборги и не смогут обойтись минимумом машин, но… Для каких чертей им, например, автоматические двери?! Сбой в механизме, и что тогда?.. А уж о сложности комплекса ФВМ лучше и не упоминать. Компьютерам Десанта, созданным по гораздо более надежным технологиям, не доверялось и десятой доли функций мозга земной машины. И уж, естественно, при их поломке экипаж обычно был в состоянии, пусть даже и с диким перенапряжением, довести звездолет до дома.
Да, для белковых существ полет в Бездне — невероятно сложное и рискованное дело. Усугубленное ненужными, созданными ради комфорта опасностями. Теми самыми, о которых их авторы умудряются совершенно не думать.
Земляне еще не поняли, что в рейде хватает проблем помимо твоего собственного корабля. Здесь еще недостаточно испытали на своих шкурах те эксперименты, которые космос проводит над машинами.
Хозяева «Титана» вначале заинтересовали Командора в качестве курьеза. Но в ходе дела выяснилось, что с этой цивилизацией, как и везде в Бездне, все очень непросто. Конечно, появись тут средний житель Координатории, он подогнал бы факты под прописные истины. Но у Озр способность к демагогии была развита очень слабо.
Итоговое мнение о землянах было таким. Находятся в самом начале технического прогресса, головы полны чепухи, но кое-кто мыслит получше, чем многие из кабинщиков (!). Смелы, как дети, играющие с огнем. Если б некоторых из них поднатаскать, а главное — переменить им тела, эти люди стали бы нормальными Десантниками. («Поднатаскать» означало не только забить в мозги нужный объем информации, но и научить методам психического самоконтроля, ликвидировать предрассудки типа тоски по родине и т. д.)
В общем, в свое время Бездна всему научит их цивилизацию.
Но главное — их мышление не имело качественного отличия от мышления Озр! Вначале она отказывалась поверить в такое. Но факты не желали реагировать на ее мнения. После периода полной, непередаваемой растерянности нашелся ответ. И он оказался пощечиной всем теоретикам Великого Развития.
Сознание состоит из интеллекта, эмоций и ощущений. Накопление информации (то есть прогресс) влияет главным образом на интеллект и частично — на эмоции. Все эти перемены идут как бы в одной плоскости — человек видит и ощущает мир по-прежнему. А качественные метаморфозы, видимо, должны базироваться на том, что ни разу не удалось изменить, — на ощущениях, то есть на способе и объеме непосредственного контакта с миром. Очевидно, именно это — база, первоначальная пища для двух других частей триады. Безграмотная часть кабинщиков мнила, что Десантники ощущают гамма- и прочие излучения. Ерунда. Некиборг включает, например, радиометр, и тот телепатически передает информацию в мозг. Тут никто не сомневается, что это — одни знания. А у Озр и ее коллег приборы вмонтированы в тело — вот и вся разница. На заре эпохи искусственные тела пытались наделить полноценными дополнительными чувствами — получая сумасшедших подопытных. Человеческие мозги вели себя как компьютеры, или перегруженные небрежно обработанной информацией, или подключенные к слишком мощному энергоисточнику. Единственное отличие: машины починить удавалось. Какая-то лаборатория вроде бы начала докапываться до методики адаптации сознания, но… Нашелся другой способ — со всех сторон более
