— Да не переживай, все они здесь мерзавцы.
Вэл, сжав зубы и не глядя на Миву, сухо сказал:
— Ты знал, что он самоуничтожится от такой информации?
Тот небрежно кивнул. Вэл отвернулся от него и сжал кулаки. Пилот за спиной продолжал:
— Все они подлецы. А если тебя интересуют сведения о базе, так есть же компьютер!
Компьютер в оперативном центре допросить не удалось. Он был застрахован от любопытства даже самых квалифицированных программистов-медвежатников, а не только от недоучек землян. Пришлось продолжить осмотр базы.
В конце концов Мива сел на пол, протянул ноги поперек коридора и заявил:
— Все. Дальше вроде начинаются основные лаборатории. Я туда не иду и тебе не советую.
Вэл даже не махнул рукой, а просто повернулся и открыл очередную, на этот раз самую обычную, примитивную дверь. За ней был такой же допотопный, чуть ли не с детства знакомый лифт. Вэл подобрался: «Имперцы не любят простоты, допускают ее лишь тогда, когда нужна супернадежность… Не по виду ли двери Мива догадался о лабораториях?»
Лифт остановился в небольшом зальчике. Вокруг стен тянулись открытые прямоугольные ниши, и в каждой на металлическом крючке висел скафандр высшей биозащиты.
Это Вэлу понравилось. Он улыбнулся, быстро отыскал экипировку подходящего размера, натянул ее, проверил герметичность.
Плита-дверь, сделанная из гигантского, плоского кристалла алмаза, тяжело повернулась вокруг оси. За ней оказался тамбур. На его полу и потолке обильно темнели полосы бездействующих дезинфекционных излучателей. И выход — точная копия входа. Зал.
Вэл почти метнулся в него, сжимая рукоятки и полма, и аннига. Замер, ожидая чего угодно.
Все нормально. Горит яркий, но не слепящий свет, матовые кремовые стены вверху превращаются в купол. А впереди стоит барьер абсолютно полной черноты. То есть работающее оптическое поле.
Рывок через поле — опять с оружием на изготовку. И опять — ничего. Точно такое же помещение, только в нем нет нового оптического поля.
Вэл осторожно, почти крадучись, подошел к стене. Вздрогнул, когда она мгновенно превратилась в экран (или просто в иллюминатор?).
Пушистые золотистые зверьки походили и на котят, и на одуванчики. Милые, детски грациозные, они ползали по полу, смешно вытягивая вперед лапки, многозначительно поглядывали по сторонам — как дети, приготовившие подарок на день рождения мамы.
Щелкнула, автоматически открываясь, приборная панель. Рука Вэла хотела потянуться к красной клавише с надписью «вход», но он одернул себя: «Сегодня норму по глупости я уже перевыполнил. Хватит!»
Перчатки, как и весь скафандр, были толстыми, неудобными. Возиться с пультом в них тяжело, а проклятые информационные записи отыскиваться не желали. «Не может быть, чтобы на военной базе централизовывали секретные данные». Но время шло, и шли безрезультатные поиски. Вэл хмурился все больше и больше, еле-еле удерживая себя от спешки и слишком быстрых, сильных движений. Его эмоциональное состояние все меньше подходило для знакомства с подобной лабораторией…
Наконец, скорее от отчаяния, а не от интуиции, он потянул на себя экранчик какого-то третьестепенного датчика, и рядом с ним из пульта легко выскользнул узкий, очень длинный ящичек. Там лежало несколько крохотных, тускло поблескивающих рулончиков. Вэл взял один — он оказался очень тяжелым, металлическим. Начал разматывать — и увидел, что держит в руках не что иное, как мелко исписанный квиток. «Н-да, для имперцев это даже не просто дикарство… Что они не рискнули записать ни в какой из автономных компьютеров?!»
Закончив чтение, он потряс головой, начал бездумно перетасовывать свитки. Тончайший темный металл разматывался с них, волнами падал на пол, перепутывался…
Оружие! Вэл еще раз вгляделся в глаза зверьков — они приглашали к игре. Средство уничтожения, запрограммированное на искреннюю любовь к человеку. Разработчики скрупулезно фиксировали все данные, в том числе и степень привязанности к хозяевам, доброты, смышлености. И рядом с этим шли параметры труднообнаруживаемого биополя, излучаемого золотистыми симпатягами. Если бы между ними и Вэлом сейчас не было защиты… От часового общения с одним зверьком человек через полгода внезапно, за пару часов, становился дебилом. В лаборатории же живет около двухсот этих созданий, и лучше не думать о суммарном эффекте их воздействия.
Кощунство. Другое, более современное слово, не подбиралось. Вэл швырнул свитки на пол, повернулся, пошел. В голове крутилось только что прочитанное: «Необходимо разрабатывать оружие, имеющее огромный избыточный запас эффективности. Необходимо рассчитывать на прилет (создание) гипотетических сверхпрочных существ…»
…Зверьки с обидой смотрели вслед. Они честно ничего не знали о себе. Им так хотелось, чтобы человек зашел за стену, поиграл с ними… С ними еще никто не играл, а этого так, так хотелось…
Мивы не было. На вызовы никто не отвечал. Выругавшись про себя, Вэл кинулся разыскивать транспортника. Забежав в рубку связи, бросил взгляд на обзорные экраны и обнаружил, что невдалеке от входа в базу объявился второй корабль. (Несомненно, до этого прятавшийся в великолепном маскировочном поле.)
Вэл в бешенстве включил грависвязь. Настраиваться не пришлось — у здешнего приемника была только одна рабочая частота.
Через пару секунд над пультом повисло плутоватое, улыбающееся лицо Мивы. Фон за ним был искусственно стерт.
— Я думал, что тебя прикончили, идиот.
В ответ метровая, широкая физиономия совсем расплылась от ухмылки.
— Ладно, не сочиняй, что очень тут переживал! А я удрал, думал, тебя сожрут. Но все-таки ждал на борту — я любознательный, понимаешь? А сейчас убедился, что ты жив, и хочу побыстрее смыться на какую-нибудь планетку, где никого лишнего не болтается… Отдохнуть, подождать, пока меня не запишут в покойники, а потом посмотреть дальше. Пока! — Мива отключился.
Вэл перевел взгляд на наружный экран и увидел, как медленно, красиво взлетает… его звездолет! Грузовоз же стоял неподвижно.
Корабль транспортника оказался в приличном состоянии, хотя новыми на нем были только вооружение и маскировочный генератор. Часа за полтора проверив все, что можно было проверить, Вэл отрегулировал пилотское кресло по своей фигуре и еще раз вслух проклял Миву: грузовоз был тихоходом, а самое скверное — чужой техникой, то есть своеобразным кристаллическим котом в мешке.
Почти все механизмы имперцев — маленькие или исполинские друзы с минимумом датчиков и приборов управления. И узнать, какие же поля рождаются, гаснут в этих опаловых, предательских глубинах… Это возможно только на хорошем космодроме, где есть огромные, сложные машины. А убирать эти вживленные программы… Много проще синтезировать новый звездолет, чем хоть немного изменить старый.
И если в грузовоз для обеспечения его неиспользования кем-либо посторонним встроены какие-то военные заморочки…
Остается надеяться, что их либо нет, либо они не активируются во время полета.
Мива тоже рисковал, забираясь не в свое. Хорошо бы он рискнул только от того, что не знал ничего и о собственном корабле…
«Кот» пока не бунтовал и был просто неразворотлив. Вэл, осваиваясь с его норовом, сделал несколько витков. Затем завис немного в стороне от искусственного солнца.
Корабль неохотно, не спеша развернулся кормой к планете. С носовых экранов в кабину бил веселый, неотличимый от естественного, свет. Вэл еще раз проверил положение звездолета и на одну десятую секунды включил кормовую гравитационную пушку. Волна тяжести упала вниз, смяв, спрессовав все под собой и подвинув планету на новую траекторию полета. В эпицентре поражения — на месте базы осталась лишь огромная, идеально круглая пропасть.
И — ничего больше. Мир внизу был словно в состоянии шока. Вэл, не глядя на него, разворачивал грузовоз. Ему хотелось только одного — улететь из этого милого уголка.
