Линар уложил его поудобнее, сунул под голову свою куртку, скрученную в валик, вновь промокнул синяк.
– Как все плохо, – бормотал доктор. – И что на него нашло?
Оставив мокрое полотенце на лице Фредерика, он встал и вернулся к Орни и Элиасу.
Тот уже пришел в себя и сидел набычившись. Линар подскочил к нему, внезапно сгреб за грудки, заставил встать и затряс, насколько позволяли собственные силы:
– Что на тебя нашло?!
Элиас не отвечал и не вырывался, только горько кривил губы.
– Па-ачему у тех, кто силен, как бык, всегда недостаток мозгов?! – орал Линар. – Убить его захотел?!
– Много ты понимаешь, – буркнул Элиас.
– Что?!! – почти на визг сорвался доктор. – Я не понимаю?! Я понял, что ты собирался убить своего короля, а меня швырнул в овраг, и я мог погибнуть! Вот что я понял!
Тут Элиас оторвал руки Линара от себя и сгреб доктора в охапку.
– Вот что я скажу! Могу еще раз тебя туда кинуть! Здесь уже нет ни королей, ни слуг! Здесь мы равны, он сам это сказал! Он просил меня сделать то, что я хотел, вот я и сделал!
– И какие твои проблемы это решило?!
– Какие? – Тут Элиас смешался, выпустил доктора. – А никакие... Никакие. – Тут губы его предательски дрогнули, а в глазах блеснула влага, но он быстро отвернулся. – Все с самого начала было такой глупостью...
Он, спотыкаясь, пошел к своей лошади, вдел ногу в стремя и взялся за луку седла.
– Куда собрался? – раздался голос Фредерика. Он шатаясь вышел из-за малиновых кустов, придерживая у лица полотенце.
– Черт, я, кажется, ослеп на один глаз. – Это он произнес своим обычным скучающим голосом.
Подбежавший Линар поддержал его, усадил на охапку листьев под деревом, сказал:
– Все в порядке. Глаз просто заплыл. Пара дней – и все пройдет.
Фредерик отстранил его, чтоб вновь обратиться к гвардейцу:
– Элиас! Я вопрос тебе задал!
– Я уеду.
– Ага. И куда? Из Королевства ты уже уехал.
– К черту! Куда угодно!
– Детство какое, – с досадой произнес Фредерик. – Моя разбитая рожа – не повод...
– А Марта?!
– Марта? Что такое Марта, чтоб король терял своего лучшего друга из-за нее.
– Как ты можешь?! – воскликнул Элиас, оборачиваясь и вновь сжимая кулаки. – Как ты вообще мог так поступить с нами? С ней? Ведь ты заставил ее согласиться на помолвку со мной! Признайся!
Фредерику нечего было говорить.
– Друг, – с горечью продолжал Элиас. – Ты говорил когда-то, что друзья тебе не нужны. А Кора, она сказала, что быть твоим другом так же несладко, как и врагом. Но я и предположить не мог, до какой степени... Боже мой, да я, наверное, сильнее тебя страдаю оттого, что она умерла!
И тут Фредерик подскочил как ошпаренный:
– Как ты смеешь?!
– Смею! Пока она была жива, а ты счастлив, и я был счастлив с Мартой. Она хоть вид делала, что любит меня, хоть пыталась полюбить. И кто знает, может все бы у нас получилось. По крайней мере, у меня был шанс. А теперь, когда Коры не стало, нет и для меня надежды... Никакой... Ну почему мое счастье зависит от твоего?!
А Фредерик почувствовал, что нет у него внутри злобы. Словно ледяной водой затопило те угли ярости, что готовы были запылать... Он подошел к гвардейцу, проговорил, судорожно сглотнув:
– Я прошу... я прошу простить меня.
Стоит сказать, что это было нечто. И Элиас и Линар просто остолбенели. Они прекрасно знали, чего стоило Фредерику произнести сейчас эти слова. Сам он был ужасно бледен, а в глазах лихорадило несвойственное ему замешательство.
– Я столько бед натворил. Думал: ничего невозможного для меня нет. – Голос Короля был глух и полон неуверенности. – Я ведь хотел сделать тебя и Марту счастливыми... Нельзя было так поступать, нельзя... Черт, как плохо, как плохо...
11
Элиас остался. По-прежнему мрачный, он ехал позади Фредерика. А тот выглядел не менее мрачно, да еще с ужасным синяком на пол-лица. Дальше рысил Линар с Орни за спиной. Эти двое выглядели не в пример лучше. Девушка прокручивала в голове те события, свидетелем которых она была.
Теперь уже в их отряде царила гробовая тишина, нарушаемая фырканьем и топаньем лошадей. Каждый
