Убийство по правилам дзен

договаривались раньше, — сказала я.

— Продано, — резюмировал господин Сакай, принимаясь выписывать чек.

— Продано, — повторила я, и тансу стал моим.

2

Выйдя на улицу, я ощутила, как мое ликование сходит на нет: передо мной стоял тот молодой человек, с которым я недавно столкнулась у машины.

— Тебе придется починить фару, онэсан, — спокойно показывая пальцем в сторону моей машины, сказал парень. — Она разбита.

Я нахмурилась. Он назвал меня «старшей сестрой», а такое обращение к незнакомке приравнивается к флирту. Если себе позволяли такое обращение продавцы в магазинах, это было еще приемлемо, но мне не понравилось, что фамильярность допускает хорошо одетый незнакомец. Несмотря на то, что он был не таким уж незнакомцем: мы ведь уже встречались. Кроме того, он неуловимо кого-то мне напоминал.

— Я собираюсь сделать это в Токио, — сказала я, взглянув на темнеющее небо, а потом на фару, которая при ближайшем рассмотрении оказалась в худшем состоянии, чем мне показалось сначала.

— Что? — удивился парень. — Но ты же не можешь ехать с одной фарой до самого Токио. Ты в каком районе живешь?

— В Роппонги. — Это был район иностранцев и вкусной пиццы. Я обитала в более скромном районе, прежде чем в моей жизни появился Хью Глендиннинг.

Молодой человек присвистнул и провел рукой по своим блестящим волосам.

— Фантастическое место, — сказал он, — мне нравится гулять в парке Ёёги, он там недалеко...

— С подражателями Элвису? — Я немного расслабилась. Я знала, что по субботам толпы молодых людей в обтягивающих джинсах и черных кожаных пиджаках танцуют в парке под музыку пятидесятых. Теперь я поняла, кого он мне напоминает — японского Элвиса.

— Правительство Токио запретило танцевальные вечеринки на открытом воздухе, так что я туда больше не хожу. — Он вытащил из кармана пиджака визитку и протянул мне: — Меня зовут Джун Курой, работаю дилером в «Тойоте». Здесь, в Гите. Я увидел твою машину, подумал, что она — одна из наших, и остановился.

— Нет, не из ваших, — сказала я, разглядывая визитку.

— Плохо, — отозвался Джун, — я бы тебе устроил временную замену машины. Это одна из оказываемых нами услуг.

Визитка выглядела весьма представительно — на ней стояла официальная эмблема «Тойоты».

— Да, — сказала я наконец, — мне действительно надо починить фару. Как думаешь, сколько это будет стоить? Я еще ни разу не обращалась в автосервис.

— Эти «виндомы» никогда не ломаются, правда? — с энтузиазмом воскликнул Джун, показывая на серебристую «тойоту» с именем дилера над лицензией. — Я сам на такой же машине езжу. Думаю ремонт будет стоить около четырех тысяч иен. Но конечно, это не окончательно, я могу сделать скидку...

Магическое слово «скидка». Долго не рассусоливая, я села в машину и поехала за ним в фирму — маленькое здание со стеклянными дверями заполненное блестящими машинами.

— Гита — прекрасный городок, — сказал Джун принеся мне чашечку холодного кофе, пока я ждала мастера, — и чем дольше ты тут живешь, тем больше привыкаешь. Кстати, не хочешь принять холодную ванну, прежде чем вернешься в город? Я бы к тебе присоединился, если б мог, ха—ха.

— Вообще-то, я приехала сюда по работе. — Я рассказала ему о тансу.

— Bay, — прореагировал Джун, — мне тоже нравится антиквариат. У меня пятьдесят каталогов того, что в «Искусствах Гиты» никогда не найдешь. И сколько же ты потратила? — спросил он, подвинувшись ко мне на кожаном стуле.

Когда я сказала, он присвистнул.

— Два миллиона иен — это большие деньги! Но ты, наверное, знаешь, что делаешь. Кстати, у нас много новых моделей, можешь поменять машину с небольшой доплатой.

— Нет, спасибо, это даже не моя машина, — отказалась я.

Продавцы автомобилей были одинаковыми во всех частях света. Только акценты у них различались.

Я была рада новой фаре, поскольку вернулась в Роппонги-Хиллс, когда солнце уже зашло.

Открытый шкаф сразу поведал о том, что мои любовник вернулся из Таиланда, но куда-то ушел. Единственное, что ждало меня дома был тансу в защитной упаковке. Пока я слушала болтовню Джуна Куроя, компания перевозок уже успела доставить мою покупку в Токио. На автоответчике было сообщение от консьержа, извиняющегося, что впустил грузчиков в квартиру без моего ведома. Тот факт, что они не были одеты в униформу и не попросили его расписаться на чеке, расстроил его.

Впрочем, главное, что тансу был доставлен. Сняв с него упаковку, я невольно залюбовалась. Мне еще не приходилось покупать антикварные изделия в таком хорошем состоянии. В основном я имела дело с городскими аукционами и барахолками, где продавали ненужные вещи. Но, как правило, они оказывались просто неухоженными, и достаточно было протереть их тряпочкой, чтобы привести в порядок. Я довольно часто что-нибудь покупала. С тех пор как шесть месяцев назад мы с Хью стали жить вместе, его холостяцкая квартира превратилась в некое хранилище японской антикварной мебели, тканей и гравюр. Каждые несколько месяцев мы устраивали вечеринки для моих клиентов и его сотрудников, где продавали большую часть предметов, так что я могла снова заниматься приобретением.

Тансу острова Садо выглядел просто роскошно. Я знала, что госпожа Михори останется им довольна. Когда я наконец дозвонилась до нее, она подтвердила правильность моего решения.

— Слава небесам, что вы не позволили той ужасной женщине купить тансу, — сказала она. — Судя по вашему описанию, это прекрасная вещь. Ваша тетя была права — вы просто чудо.

Я не видела своих родителей уже три года, так что мои дядя и тетя из Йокохамы практически заменили их. Они даже чем-то напоминали моих родителей: у моего отца—психиатра и матери-дизайнера был шикарный викторианский особняк в Сан-Франциско, а мои японские родственники жили в доме поменьше, но в безумно дорогом районе Йокохамы. Переехав в Японию, я жаждала финансовой независимости, так что отказалась жить с родственниками и провела три года в маленькой квартире в трущобах. А потом появился Хью. Было неудобно жить за его счет, но следовало признать, что мраморная ванная нравилась мне гораздо больше, чем та, что была в моей прежней квартире.

Минут двадцать я провела под душем, а затем облачилась в юката — японский хлопковый халат — и отправилась на кухню чинить подарок, который купила для Хью, — довольно симпатичный фонарик с разорванной бумагой по бокам. Я даже придумала, чем можно ее заменить.

Вскоре после того, как фонарь был починен, я услышала щелчок замка и пошла встречать Хью.

— Тадайма! — Выругавшись, Хью бросил свою видавшую виды сумку и сообщил, что так и не смог избавиться от шотландского акцента, несмотря на мои усилия.

Я рассмеялась и бросилась к нему на грудь.

— Да ладно, можешь меня не привечать, — пробормотал он, выпуская меня из объятий. — Представляешь, я вернулся два дня назад и ждал тебя, гадая, где ты можешь быть! Да плюс я еще и без машины остался! Мне пришлось ездить на работу в метро!

— Тебе это полезно, — поддразнила я его, — не понимаю, почему ты так любишь водить машину — я была бы рада больше никогда ее не видеть.

— О, мой «виндом» — моя святыня. Только на нем я могу ездить из пункта А в пункт Б, не сталкиваясь с миллионами токийцев.