Я вспомнила наш недавний разговор у постели больного Джейми. Мы помирились, и я сказала, что не смогла бы от нее избавиться, и попросила прощения за то, что не могу дать ей больше. Это была не то чтобы ложь, а скорее… незаконченное предложение. Я действительно не могла дать ей больше, оставаясь в живых.
А вот Джареду я солгала. Я сказала ему, всего несколько секунд спустя, что не могу заставить себя перестать существовать. В контексте нашего разговора все так и было. Как исчезнуть здесь, внутри Мелани, я не знала. Только не понятно, почему я тогда не заметила столь явную ложь, почему не разглядела такую простую вещь, которую ясно видела сейчас? Разумеется, я все это время знала… знала, как заставить себя перестать существовать.
Дело в том, что я просто не рассматривала подобную возможность, ведь это самое страшное предательство, какое только могла совершить Душа на планете Земля.
Как только люди узнают, что у меня есть ответ – ответ, ради которого они снова и снова убивали, – мне придется заплатить высокую цену.
Мелани разрыдалась, мысли ее стали бессвязными. Она так сильно горевала, что на глаза у меня навернулись слезы. Я понятия не имела… Она волновалась за меня почти так же сильно, как я за нее. Я и не догадывалась, что мы с ней любим друг друга. Даже если бы Джаред никогда меня об этом не попросил, даже если бы Джареда не было… Теперь, когда мне открылся этот путь, я не могла его не выбрать. Я слишком сильно ее любила.
Неудивительно, что процент успешных попыток в работе с сопротивляющимися носителями здесь, на Земле, столь ничтожен. Как только мы научились любить наших хозяев-людей, надежды не осталось. Существовать, причиняя страдания любимым? Души так не умеют. Душа так жить не может.
Я перевернулась на спину и рассмотрела свое тело в свете звезд.
Грязные, исцарапанные руки казались мне прекрасными. Кожа смуглая, с красивым золотистым загаром; даже в тусклом свете она выглядела чудесно. Обгрызенные ногти гладкие и здоровые, с маленькими белыми полумесяцами у основания. Я пошевелила пальцами, наблюдая, как заработали мышцы и задвигались тонкие косточки. Я изогнула кисти и подняла их над головой: словно две темнокожие стройные танцовщицы закружились на фоне звездного неба.
Волосы отросли и почти доставали до плеч: Мелани это понравится. Гостиничные шампуни и витаминные добавки за несколько недель вернули прядям шелковистость и блеск.
Я широко раскинула руки и почувствовала их силу – они могли цепляться за скалы, нести тяжелый груз, вспахать поле. Они были сильными и одновременно нежными. Они могли держать ребенка, обнять друга, любить… но это все не для меня. Я тяжело вздохнула, слезы потекли из глаз, скатились по вискам, закапали на волосы.
Я напрягла мышцы ног, почувствовала их силу. Захотелось оказаться в чистом поле и бежать, бежать, бежать… Припустить босиком по пашне, почувствовать под ступней теплую землю. Мчаться наперегонки с ветром, так чтобы волосы развевались за спиной. Танцевать под дождем, полной грудью вдыхая свежий запах.
Ступни медленно вытянулись в ритм дыханию. Носок внутрь и наружу, согнули и разогнули… Приятное ощущение.
Я коснулась лица кончиками пальцев – теплая, гладкая, нежная кожа. Как замечательно, что я верну Мелани ее прежнее красивое лицо. Я закрыла глаза и разгладила веки.
Мне довелось жить во многих телах, но ни одно из них я не любила так, как это. Ни одно не желала так сильно. И конечно, именно от этого тела я должна отказаться.
Какая ирония! Я засмеялась и сосредоточилась на своих ощущениях: крохотные пузырьки воздуха, клокоча, поднялись из груди к горлу. Смех был как свежий ветерок: он пронесся по телу, сметая тревоги, унося печаль. Почему у других видов нет столь простого и столь эффективного лекарства? По крайней мере, я ничего похожего не помнила.
Я дотронулась до губ и вспомнила поцелуй Джареда, поцелуй Иена… Не каждому доводилось целовать столько красивых тел. За свой недолгий срок я успела куда больше, чем многие.
Как мало я пожила! Около года – точно я не помнила.
Всего один короткий оборот зелено-голубой планеты вокруг неприметной желтой звезды. Самая короткая из всех моих жизней.
Самая короткая, самая важная, самая горестная.
Жизнь, которая навсегда определила мое «я» и привязала меня к одной звезде, к одной планете, к одной маленькой семье…
Еще немножко… что в этом такого?
На самом деле я знала. Я точно знала, сколько времени у меня остается. И не могла позволить себе ждать. Мое время истекало. Все равно я уйду. У меня осталось слишком мало времени – нельзя терять его попусту. Я не могла изменить себе.
Вздох прокатился по всему телу – от ступней до ладоней. Я встала. Аарон и Брандт не будут ждать вечно. Пришла пора ответить еще на несколько вопросов. На этот раз вопросы предназначались доку.
Повсюду в пещерах меня встречали грустные взгляды, опущенные глаза. Я без труда проскользнула мимо. Никого не волновало, чем я занимаюсь, – разве что Джеба, Брандта и Аарона, а их тут не было.
Чистого поля и дождя в пещерах не нашлось, зато имелся длинный южный туннель. Нестись быстрее ветра не получилось из-за темноты, и я ограничилась легкой пробежкой. Приятно разогреть мышцы.
Я надеялась, что док окажется у себя, а если нет, я бы его дождалась.
Бедный док! Я знала, что он будет один, один-одинешенек. С тех самых пор, как мы спасли Джейми, док спал у себя в лазарете. Шэрон собрала вещи и переехала к матери, а док не хотел спать в опустевшей комнате.
Какая жгучая ненависть! Шэрон не могла простить мужу, что он помог мне вылечить Джейми. Отдавшись ненависти, она гробила свое счастье, а заодно и счастье дока.
Шэрон и Мэгги с каждым днем отдалялись от остальных. Они словно никого не замечали, как когда-то не замечали меня. Интересно, изменится ли что- нибудь с моим уходом, или эта парочка настолько закоснела в своей злобе, что надежды нет?
До чего идиотский способ тратить драгоценное время!
Впервые южный туннель показался мне слишком коротким. Не успела я пробежать и половины, как в арке, с которой начинались владения дока, тускло замерцал свет. Он был у себя.
Я перешла на шаг, не хотелось его пугать: еще подумает, что опять что-то стряслось. Но как только я, запыхавшись, появилась в дверном проеме, он испугался и выскочил из-за стола, выронив из рук книгу.
– Анни? Что случилось?
– Все в порядке, док, – успокоила я.
– Я кому-нибудь нужен?
– Только мне. – Я улыбнулась.
Док становился в полушаге от меня. Тревога прошла, на лицо вернулось привычное, доброе выражение. Я с трудом вспомнила, как он выглядел всего мгновение назад.
– Ты человек слова, – начала я. Он собрался было ответить, но я жестом остановила его. – Хочу проверить, умеешь ли ты держать свои обещания.
Взгляд доктора вновь стал тревожным и немного смущенным. Я глубоко вздохнула.
– Я знаю, как осуществить то, ради чего ты отнял множество жизней. Знаю, как извлечь Душу из тела, не причинив вреда обоим. Разумеется, я это знаю. Нам всем приходится это выучить, на всякий случай. Однажды, когда я была Медведем, мне пришлось собственноручно выполнить срочное извлечение…
Я смотрела на дока, ожидая реакции. По мере того как приходило понимание, его глаза загорались любопытством.
– Зачем ты мне это рассказываешь? – наконец выдохнул он.
