Потом отстранился для нового рывка. Блаженство ощущалось вся глубже, сильнее, ближе. Она держалась за него так, будто он мог уберечь ее от падения в бездну. Бедра ее вздымались ему навстречу, исполняя свой собственный огненно-страстный танец.
Волны, накатывая, ревели и грохотали у нее в ушах. Она уносилась вместе с ним куда-то ввысь, а он все наращивал ритм.
— О… Рейчел… — Джастин весь передернулся, из груди его вырвался крик.
Мир взорвался у нее перед глазами.
Когда Джастин разжал объятия, реальность не спешила вернуться к ним. Вначале Рейчел охватил умиротворяющий покой. Она была отгорожена от всего мира мощью мужского тела и дурманом страсти. Затем пришло удивление. Еще никогда она не испытывала столь острого, столь потрясающего, необыкновенного экстаза. Она отдала ему все с радостью и получила не меньше — он тоже отдал ей всего себя.
Наслаждаясь остротой пережитых мгновений, она почувствовала, как ее пальцы вновь оживают, гладя спину и плечи Джастина. Он тоже воскрес и медленно поднял голову.
Их глаза встретились.
Ни один не заговорил, не улыбнулся. Ее пальцы замерли на его спине, пока они изучали друг друга. Джастин облизнул пересохшие губы. Каких слов он ждал? Оба они знали, что это неминуемо случится. Между ними слишком сильно искрило, чтобы они могли устоять.
И все-таки это не должно было произойти. Господи, если она узнает правду…
Мучительная боль затопила его и отразилась в глазах. Рейчел увидела это и испугалась.
— Джастин! — прошептала она.
Единственным способом скрыть тайну была грубость. Он криво улыбнулся и пробормотал:
— А вы потрясающе сексуальная штучка, леди.
Рейчел сжалась как от удара. Для Джастина это была всего лишь любовная игра, забава, развлечение. Ну что ж, ей остается только воспринимать это так же. Сильное притяжение необязательно вызвано чувствами. Она может быть так же безразлична, как и он. Ее улыбка будет искусственной, но он об этом не догадается.
— Если так, то это ты тому виной, ковбой, — умудрилась произнести она почти беззаботным, поддразнивающим тоном.
Джастин настороженно наблюдал за ней. Слава богу, она не намерена все усложнять. Действительно ли она утром уезжает? Может быть, он отвлек ее внимание и она не станет возвращаться к своим вопросам?
Что ж, он с готовностью и величайшим удовольствием будет отвлекать ее до утра. Он уже совершил непоправимое. Намного ли усугубится преступление, если к нему добавить долгую ночь любви?
Нежность переполнила его, и он убрал влажные локоны с ее лица.
— Какая же ты красивая, — прошептал он. Ее красота, ее бесподобная чувственность действовали на него сокрушительно. Эта женщина задевала самые тонкие, глубоко запрятанные струны его души. Однако она не должна догадаться об этом.
Вздохнув, он коснулся губами ее виска, поцеловал прядь золотистых волос… Провел рукой по нежной, шелковистой коже…
Рейчел удивилась, а почувствовав его намерения, растерялась. Нет, это слишком… Ей не следует… Она не должна…
Ресницы ее затрепетали и опустились, красноречиво говоря о ее решении. Она хочет. Она должна. Ее пальцы погрузились в густые темные волосы на затылке, и он услышал, как она согласно вздохнула.
Он снова овладел ее губами и забыл обо всем.
ГЛАВА 5
Разве может женщина, привыкшая анализировать свои поступки, в одночасье потерять голову?
Рейчел понимала, что именно это с ней и произошло. Но те немногие мысли, которые еще мелькали в ее сознании, были так расплывчаты, что она с трудом разделяла и фиксировала их.
Джастин заставил ее чувства петь, и ее тело отвечало ему, словно хорошо настроенный музыкальный инструмент. Взрывная страсть их первого соития исчезла, но не забылась. Рейчел словно во сне ощущала, как руки Джастина ласкают ее. Страсть сменилась утонченностью чувств, и освобождение от ее дразнящего плена воспринималось почти столь же остро. Вздохнув от наслаждения, которое доставляли ей его прикосновения, она с удивлением вспомнила, что считала Джастина холодным и жестким.
Как могут эти мозолистые, привычные к тяжелому физическому труду руки быть такими нежными? Они касались ее кожи, словно невесомые крылья бабочки. Он ласкал ее не как случайный любовник, а как влюбленный, как человек, который любит! Эта мысль отпечаталась в ее сознании, прозвучав громко и четко.
Она наблюдала за игрой эмоций на его красивом лице. Ей открылась та сторона личности Джастина Холдейна, о существовании которой он сам едва ли догадывался. Интуиция подсказывала ей, что очень немногие знают, на какую нежность он способен.
Подхваченные горячим порывом, ни он, ни она не замечали, что в комнате горит свет. Когда же Рейчел очнулась и указала на лампу, Джастин пробормотал:
— Пусть горит. Я хочу видеть тебя.
И он действительно смотрел, с такой сосредоточенностью изучая ее, что непременно вогнал бы в краску, если бы она сама не была поглощена тем же. Он оказался именно таким, как она и предполагала: поджарым, мускулистым, стройным. Настоящий мужчина, от копны темных волос до длинных узких ступней. Его кожа была покрыта бронзовым загаром только выше пояса, что говорило о том, что он работает без рубашки и что у него нет времени заботиться о внешности.
Джастин разительно отличается от всех знакомых мне мужчин, заключила Рейчел, проводя ладонью по его мускулистому бедру. Она сомневалась, что он когда-либо держал в руке теннисную ракетку, и чуть не рассмеялась, представив его в белых теннисных шортах.
Такое телосложение было достигнуто не регулярными занятиями в спортзале и подсчетом калорий, а тяжелым физическим трудом, долгими часами в седле, бесконечными хлопотами о том, чтобы «Сердце ковбоя» было образцовым скотоводческим ранчо. Да, он совсем не такой, как другие, но разве не эта самая непохожесть влечет ее к нему?
— О чем ты думаешь? — спросил Джастин. Лежа рядом с ней, закинув ногу на ее бедро и любуясь гармоничными пропорциями ее тела, он отметил задумчивость в ее взгляде.
Они очень мало разговаривали, и этот вопрос удивил и обрадовал Рейчел. Она мягко улыбнулась. Ответить было легко.
— О тебе.
— Стараешься понять, что я за человек?
— Возможно. Тебе это неприятно?
— Возможно, — в тон ей уклончиво ответил Джастин. Любой разговор таил в себе опасность, и, чтобы избежать ее, он наклонился к лицу Рейчел.
Боже, думал он, как она прекрасна! Ее теплый, мягкий рот пьянил как вино. Джастин жадно припал к ее губам, вбирая в себя их влагу. Он снова желал ее, и осознание того, что она согласна, туманило рассудок. Она такая гибкая, отзывчивая и поразительно щедрая в любви.
А с другими мужчинами она такая же?
Эта неприятная мысль омрачила его настроение, и он оторвался от нее и положил голову ей на грудь. Услышав, как неровно бьется сердце, он внезапно понял, что и дыхание у нее неровное, учащенное.
Почему? В первый раз он мог понять — они оба были застигнуты чувственной бурей. Но теперь? Она не сделала ни единого движения, чтобы покинуть его постель, и, видит бог, он был рад этому.
Но тут же гнев на себя за недозволенность того, что он делает, отозвался в нем болью. Он не мог винить Рейчел. Во всем, что произошло между ними, виноват только он. Ведь она не знает… Но, боже
