прилежащих к ней хуторов (мужского пола) вышеозначенных поселений, способных носить оружие, от 17 по 50 лет включительно. Лицам духовного звания (священникам, дьяконам и псаломщикам) предоставляется право добровольной мобилизации.
3. Сейчас же мобилизовать подлежащие годы, выдать им нарезное оружие и патроны, находящиеся у населения; те лица, которые утаят оружие, подвергаются денежному штрафу в размере 500 рублей или 50 розгам.
4. Командный состав должен быть из офицеров, которым вменяется право распределять между собою все командные должности.
5. Лица, уклоняющиеся по неуважительным причинам идти с восставшим населением на защиту интересов, а также за отлучку и побег после объявления мобилизации, подвергаются наказанию вплоть до смертной казни.
6. Начальником гарнизона Усть-Хопёрской станицы и прилежащих к ней хуторов (кроме Большого и Усть-Клинового) назначается войсковой старшина Голубинцев».
«Воззвание к вольным хуторам и станицам Тихого Дона
Ударил час. Загудел позывный колокол, и Тихий Дон, защищая свою волю и благосостояние, поднялся как один человек против обманщиков, угнетателей, грабителей мирного населения.
Отцы и братья казаки, в тяжелое время, в грозный час жизни ушедшие на защиту ваших интересов, да не будут оставлены вами!
Ваш долг и ваша прямая обязанность накормить бойцов, сражающихся за ваши и народные интересы, охраняющих тяжелым трудом добытое вами добро.
Не пожалейте капли хлеба и провианта, дабы не отдать потом моря вашего добра, ибо придет хам, а он уже близок, и от цветущих хуторов и станиц останется один пепел.
Помните – спорить не время. Каждая минута дорога. Дружно все как один:
За Тихий Дон!
За казачью волю!
Начальник гарнизона станицы Усть-Хопёрской войсковой старшина Голубинцев».
Прошло три дня. По большей части я лежал на кровати и листал «Тихий Дон». Вопросов становилось все больше. Итак, получается, что Абрам Ермаков никогда не воевал на стороне красных. Под командованием войскового старшины Голубинцева, командира его родного 3-го Донского казачьего полка, он сражался с мироновскими частями. Тогда, наверное, и познакомился с Крюковым. Доброволец, донской писатель и секретарь Войскового круга Федор Дмитриевич Крюков именно в те дни, при осаде Михайловки, получил контузию. К лету 1918 года части Освободительных войск вольных хуторов под командованием Голубинцева влились в Донскую армию и непримиримо, до самого конца, воевали с большевизмом.
Вопрос первый. Зачем Абрам Ермаков, дедуля моей Лии, приписал себе «подвиги» своего вешенского брата-близнеца Харлампия, который служил как раз в 12-м Донском казачьем полку и мог, в отличие от Абрама, быть и под красными и под белыми – восставать и заблуждаться.
Вопрос второй. Что же случилось с настоящим Абрамом? Не он ли, как и Крюков, погиб от пули или тифа ранней весной 20-го года, в конце той самой 27-й главы 7-й части, всего за пару страниц до появления в романе Харлампия Ермакова?
Вопрос третий. Зачем Шолохов (а кто же еще?) пересадил Харлампия на коня погибшего брата? И главный вопрос – дикая мысль поразила меня – если Абрам Ермаков погиб в 1920-м, то кто же тогда является дедом Лии Ермаковой? Чудовищная догадка обожгла мозг, все становилось на свои места.
Близнецы!!!
Я схватился за книгу. Перелистал первый том. Вот страница 614: «Григорий надел мундир с погонами хорунжего, с густым завесом крестов и, когда погляделся в запотевшее зеркало, – почти не узнал себя: высокий, сухощавый, цыгановато-черный офицер глядел на него двойником».
Двойником! Но зачем… Зачем выжившему Харлампию, какому-никакому, но буденновцу, понадобилось выдавать себя за белого офицера – погибшего Абрама? И это в далекие, суровые 30-е годы.
Признаюсь, все это меня потрясло. Я снова погрузился в чтение. Кругом по страницам романа разбросаны сигналы того, что я на правильном пути. Вот единственное на все огромное повествование авторское выделение: «Дай мне на
Или перепалка между Деникиным и Красновым из-за письма германскому императору:
«Ваше императорское и королевское величество! Податель сего уполномочен мною, донским атаманом, приветствовать Ваше императорское величество, могущественного монарха великой Германии и т. д. и т. д. и просить Ваше императорское величество признать права Всевеликого Войска Донского на самостоятельное существование, а по мере освобождения последних кубанских, астраханских и терских войск и Северного Кавказа – права и на самостоятельное существование и всей Федерации под именем Доно-Кавказского союза. Просить Ваше императорское величество помочь молодому нашему государству орудиями, ружьями, боевыми припасами… Всевеликое Войско Донское и прочие государства Доно-Кавказского союза не забудут дружеские услуги германского народа, с которыми казаки бились плечом к плечу еще в рядах армии Валленштейна, а потом вместе со своим атаманом Платовым боролись за свободу Германии против Наполеона…»
Вот так! А вы знаете, как зовут его императорское и королевское величество? Как и меня – Вильгельмом…
Сегодняшний день – есть день величайшего торжества! В Москве откроется Олимпиада. С раннего утра стоит прекрасная погода. Настроение приподнятое. По просьбе Оргкомитета Игр Российский научно-исследовательский институт гидрометеорологической информации изучил результаты наблюдений московской погоды почти за 100 лет. Ученые сделали вывод, что самая теплая и ясная погода летом в Москве бывает во второй половине июля – начале августа. Именно в эти сроки было решено провести Олимпийские игры. Не все страны приехали на праздник. Германия бойкотировала Олимпиаду, наотрез отказываясь выступать в Восточной Москве. Самара – пожалуйста, а Москва – нет. Как чувствовали, наверное.
С одиннадцати утра начали циркулировать неясные слухи. В полдень одна радиостанция сообщила, что, по неподтвержденным сведениям, ночью скончался Вальтер Шелленберг. Германские информационные агентства молчали, солидные восточные средства массовой информации пока тоже осторожничали.
Я прогуливался по городу и видел, что-то происходит: кавалькада правительственных лимузинов проследовала в сторону здания Олимпийского оргкомитета, со стороны МКАД потянулись автоколонны с солдатами. Открытие Олимпийских игр, конечно, требует повышенных мер безопасности, город наводнен ментами в парадной форме, но солдаты…
Я зашел на почтамт и набрал телефон Боббера.
– Ты что-нибудь слышал? У нас тут в Москве странные слухи ходят.
– Слышал. Шелленберг коньки отбросил.
– Точно?
– Точнее не бывает…
В три часа об этом сообщили все газеты.
Еще через час, в 16.00 по московскому времени, обнародовано заявление германского правительства.
События между тем развивались стремительно. На улицы высыпал народ. Общее возбуждение многократно усиливалось предстоящим открытием Игр. Говорили, что за стеной люди тоже вышли на улицу и в любой момент Каминский может применить силу.
В этот момент баскетболист Белов уже бежал над рядами восточной трибуны Олимпийского стадиона, подняв пылающий факел с олимпийским огнем высоко над головой. В правительственной ложе собрались все: и престарелый лидер нации – первый президент Косыгин; и второй президент, нынешний премьер- министр Громыко; и действующий президент, уже окрепший, будущий премьер Устинов; и только начинающий, еще набирающий силу, преемник Андропов; и лидеры оппозиции – Сахаров и Солженицын.
Прогромыхал председатель правительства, объявив XXII Летние олимпийские игры открытыми. Затем,
