— Вот-вот. А поскольку мы знаем, что искал он руно, значит, Паллада не зря нас сюда послала. Вопрос в том, что мы здесь должны сделать.
Я засыпал в рот остатки картошки и уставился в окно. Напротив раскинулся громадный мультиплекс, обклеенный постерами прошедших и грядущих кинопремьер. Дит был странным городом. Жилых домов тут строилось мало, зато на каждом углу торчали маленькие и большие кинотеатры, с обязательными пальмами в фойе и разноцветным неоном афиш. А все улицы тут назывались одинаково, отличаясь лишь номерами. Макдональдс, в котором мы сидели, был на 4-й Елисейской.
Я угрюмо изучал афишу «Трои», с распахнувшим пасть во всю ширь плаката Ахиллесом и какими-то убогими строениями на заднем плане. Герои. Герои, блин. «Там, где в полях Елисейских печально горят асфодели — там тени их бродят…»
Я огрел себя по лбу так звучно, что посетители за соседними столиками обернулись.
— Герои! Ну, точно! Ну, я осел!
— Что? — Жбан впился в меня глазами, а Филин, помедлив с секунду, тоже хлопнул себя по лбу.
— Язон, да?
Жбан чуть не плакал.
— Мне кто-нибудь что-нибудь объяснит?
— Жбанчик, миленький, ты такой тупой!
На радостях я сграбастал его и перетащил через стол, обрушив по пути поднос с остатками чипсов и колы.
— Жбан, дурень ты мой, ведь все они здесь. Все! И Язон наверняка где-нибудь неподалеку ошивается, а уж ему ли не знать, где сейчас руно!
Жбан выплюнул обертку от гамбургера, сердито отряхнулся и буркнул:
— Отлично, умники. Как вы своего Язона искать будете? Город-то здоровый, а справочного бюро я что-то не заметил.
Я лихорадочно обдумывал этот вопрос, когда Филин ткнул меня в бок.
— По-моему, я знаю как.
Забыв о приличиях, он показывал пальцем на ту сторону улицы. Там распахнулись двери кинотеатра. Собравшуюся на ступеньках толпу быстренько раскидали в две стороны атлетического вида парни в униформах. Показались ступени, покрытые красной ковровой дорожкой. По ним, освещенный вспышками фотокамер, медленно спускался юноша. Он здорово походил на Ахилла с плаката, только был, кажется, моложе, и загар его был побронзовее. Под руку с ним влеклась вертлявая девица, облаченная в небольшое количество золотого шитья и в россыпи крупных бриллиантов. Юноша приветливо помахивал толпе, зубы его ослепительно блестели в широкой улыбке.
— Этот фигляр? Филин, ты же не думаешь…
— А ну пошли.
С необычной для него решительностью Филин выбрался из-за стола и поспешил к дверям. Я переглянулся с Жбаном, и мы рванули за ним.
— А-Хилл! А-Хилл! А-Хилл!
Толпа скандировала. Докричаться до красной дорожки сквозь этот рев было невозможно. Мы со Жбаном упорно торили дорогу, распихивая зевак и оттаптывая десятки ног. Филин был послабее и двигался у нас в хвосте. Наконец мы отшвырнули последних фанатов и уткнулись в серые форменные спины, воняющие дешевым одеколоном.
— Интересно, — пропыхтел сзади Филин, — зачем охранять тех, кто уже давно мертв? Что с ними может случиться?
— Спроси меня через пятьдесят лет, — мрачно огрызнулся я.
На пробу я попытался сдвинуть одного из служителей, но тот и не шелохнулся. Похоже, в предках у него был сам титан Атлас.
— Надо как-то привлечь его внимание, — прошипел Филин.
— Интересно, как? Может, окликнуть его? — издевка в моем голосе перекрывала даже рокот людского моря.
— А-Хилл! А-Хилл!
Рев толпы оглушал.
— Уходит, — проскулил Жбан, — глядите, уходит же!
И вправду. Юноше осталось пройти еще всего пять ступеней, а у подножия лестницы его и его спутницу уже ждало длинное черное авто с раззявившимися дверцами.
— Надо крикнуть что-нибудь, выбивающееся из общего фона, — деловито предложил Филин.
— Например, что? «Ахилла — на мыло?»
— Придумай что-нибудь. Вспомни. Может, дед тебе что-нибудь говорил.
Я напрягся. Дед говорил мало. В последние годы он все больше молчал, перебирал корявыми пальцами плети винограда или покатывался взад-вперед в своем кресле. Разве что…
— Живая собака… ЖИВАЯ СОБАКА ЛУЧШЕ МЕРТВОГО ЛЬВА! — заорал я во всю глотку.
Жбан кинул на меня безумный взгляд, даже Филина перекосило.
— Давно ли ты стал цитировать Екклезиаста?
Я отмахнулся, впившись глазами в широкую спину.
Юноша сделал еще шаг… и остановился. Зашарил глазами по толпе. Я не помнил толком дедушкиных слов, поэтому проорал еще раз:
— Лучше быть последним рабом на земле, чем владыкой в Царстве Мертвых! — и замахал рукой.
Юноша пошел назад. Спутница повисла у него на рукаве, но он отодвинул ее в сторону, как подвернувшуюся под ноги утварь.
Приблизившись, он всмотрелся в нашу троицу. Совсем как с мадемуазель Верой, пару секунд его взгляд скользил с одного лица на другое, а потом остановился на мне.
— Я где-то тебя видел.
Фотографы тут же ослепили меня вспышками, один из репортеров метнулся было к нам с микрофоном, однако серый человек его вежливо, но твердо отстранил.
— Я где-то видел тебя.
Голос у юноши совсем не подходил к его гламурной внешности. Сорванный был голос, хриплый — таким голосом командуют наступление и бросают в бой сверкающую щитами фалангу. Я был бы не прочь обзавестись таким.
— Тебя или кого-то похожего.
Я усмехнулся.
— Может быть, в фильме? Дедуля мой, Одиссей? Знаете, этот, который коня придумал и много чего еще. Феникс победы.
Ахиллес рассеянно улыбнулся.
— Хорошая шутка. Нет, ну где же я тебя видел? Несколько лет назад…
Он озабоченно нахмурился, но через мгновение лицо его прояснилось.
— А, конечно же. Приходил тут один парень. Тоже с компанией.
Он оглядел моих спутников.
— Лет десять — или двадцать? — назад. Назвался Телемаком и спрашивал про руно. Здорово он был на тебя похож.
Наверное, выражение лица у меня было то еще, потому что Филин обеспокоенно сжал мой локоть. Я отбросил его руку.
— И ты… вы ему рассказали? Что?
Ахилл пожал плечами.
— Не помню. Нет, вряд ли я ему что-то сказал, откуда мне знать — это было до меня.
С каждой секундой он выглядел все более растерянным, и я понял, что стоит форсировать события.
— Я хотел спросить. Не знаешь, где найти Язона?
Лицо Ахилла разгладилось и приняло прежнее доброжелательно-равнодушное выражение.
— Ах, Язон. Он не живет в городе. Покрутился тут какое-то время и решил вдруг заделаться
