Мы выходим в город,в котором я состою,город, который оброс Венецией,колыхаютсяводоросли, отовсюду воняет тиной,я, раздвигая, бегу, понимая: рано,ты ещё не отважился, я свободна,прошлое надвигается.Вот и дом,он, конечно, чужой, но дом,я включаю свет —потемнело —звонок —голос ленивый, ясный:— Здравствуйте, Лена дома?Другая ночь,я стою на Литейном мосту,вглядываюсь в поднимающуюся воду.— Пойдём, — окликает меня мой случайныйспутник, —собака уже замёрзла.Как собаку зовут? Не помню,чувствую, как заползает под кожу сентябрьскийветер,ты в это время ёжишься в самолёте.— Пойдём.Мне оттуда запомнилось — ванна, свечи,день, я никак не могла его разбудить, собакаскулила не переставая, лизалась, я вышла,притронув дверь,уставилась в оцепеневшие ветви.Потом провожал меня, целовал в скулу.Петроградка всосала в себя мои слёзы, горе.Успокоилась: Петергоф.— Вот уже десять лет мы на этой скамейке,над нами смеются звёзды,мы говорим про Даньку (героя романа. — Л.),только Сунцова третья, —чуть оборачивается та,о которой рыдал Хлобыстин.Покуриваю, молчу.Ксюша ставит чайник,Звонит телефон, она тянется через меня: — Алло?В каком это изоляторе? Следственном? Почему?Замолкает. Меня неожиданно крупно колотитдрожь.— Передам.Мне, с улыбкой: — Лена, он не в Америке.На таможне нашли четыре и три десятых,он в темнице сырой. Какоесегодня число? Двенадцатое. Вчера.Год две тысячи первый. Сейчас будет чай.Уходит.Если бы тьма опрокинула нас — едвавышедших из холодящего утра пешком в Москву,я бы тебе улыбалась, не говоря,ты бы, о, ты бы, прищуриваясь, молчал,не было бы ни Венеции, ни рубля.Дай мне такого утра, и убежатьдай мне, я, захлебнувшись, потом верну —только бы повторять, только состоятьв летнего моря сообществе юрких рыб,плача, стирая слёзы твои волной,гаснет всё то, что было, потом верну.По мотивам книги Кэндес Бушнелл1Сара Джессика Паркер в автомобиле,синем горячем автомобиле летнем,Сара Джессика кокетничает с блондином,думает о брюнете,поднимает тугую бровь,торопится к косметологу.Киношный Нью-Йорк-второйобнимает её и пристраивается сзади.В шорохе декораций вторая Сарапьёт остывающий американо, курит,чтоб не простыть, перевязывает шарфомгорло. Ей навстречу выходит Шэрон,Шэрон выходит к ней из автомобиля,Шэрон и Сара-вторая сидят безмолвно.Волосы Шэрон треплет киношный ветер.2Жить заурядной, семейной, типа той, что живут О. с Н.,жизнью: О. утром, вернувшись, выгуливает ретривера,Н. не был дома первые сутки. Ездить