через самолеты, летавшие над ним, короткие сообщения о ходе операции. В свою очередь ВМС своевременно информировали помощников президента, причем Никсона информировали о ходе операции в реальном масштабе времени.
Адмиралы дали приказ всем системам подводных гидрофонов в том районе заниматься прослушиванием шумов «Янки». Противолодочные самолеты «Орион» также были нацелены на выполнение этой задачи. Но усилия гидрофонных систем и самолетов оказались безуспешными.
Мак решился на весьма рискованный маневр. Пригласив штурманов и других офицеров в кают- компанию, он объявил, что отказывается от перехвата «Янки» в Датском проливе. Вместо этого надо попытаться угадать, куда она направилась дальше, чтобы перехватить ее у места назначения. Теперь Мак, его старший помощник Чарлз Брикель, инженер Ралф Тиндал и другие офицеры склонились над картами и начали интенсивную игру типа «угадайки», воображая себя на месте командира советской лодки. После долгих логических рассуждений они пришли к выводу, что «Янки» следует перехватывать на несколько сотен миль южнее, около Азорских островов. «Лэпон» погрузилась и в течение трех суток шла к намеченному месту. Мак волновался. Почти сразу же как «Лэпон» стала патрулировать в новом направлении, ее корпус заскрежетал по чему-то металлическому. Мак бросился в центральный пост. Вахтенный офицер горизонтальных рулей доложил, что лодка теряет глубину.
4800– тонная «Лэпон» оказалась захваченной глубоководными сетями рыболовного траулера, запутавшись в металлических грузилах сетей и в толстом металлическом тросе. «Янки» могла проскочить в любой момент, а «Лэпон» болталась на привязи.
Вскоре рыбаки отказались от затеи вытащить крупную рыбу, а, возможно, просто обрубили трос сети. Во всяком случае, они убрались из этого района, чтобы потом рассказывать легенду – какой сказочный улов сорвался. Но кусок троса обвился вокруг гидролокатора на носу. Как теперь бесшумно следить за «Янки», если трос будет стучать по корпусу?
У Мака не было выбора. Дождавшись темного времени суток, он дал команду на всплытие. Оставалось только молиться, чтобы «Янки» не проскочила, по крайней мере, не сейчас. Он отправил матроса на рубочные рули с парой специальных резаков. Трос удалось отрезать и сбросить в воду. «Лэпон» была в полном порядке, когда через 12 часов появилась «Янки».
На сей раз Мак был полон решимости не упустить советскую лодку. Воды южной части Атлантики не были столь шумными, как, например, в районе Гренландии. Но «Янки» оказалась более бесшумной, чем все другие лодки, которые американская лодка преследовала в прошлом. На этот раз Мак решил придерживаться новой тактики, которую он тут же назвал: «непосредственно в кильватерной струе». «Лэпон» будет идти впритык к «Янки», не дальше 2700 метров. Если дистанция окажется больше 3600 или 4500 метров, то «Янки» потеряется.
Задумка Мака казалась рискованной. 4800-тонной «Лэпон» скользить в океане близко к огромной «Янки» было опасно. Обычно даже надводные корабли предпочитают расходиться на расстоянии около двух миль из-за боязни столкновения. А «Лэпон», кроме того, еще надлежало опасаться обнаружения. Мак надеялся, что гидролокаторы новой советской подлодки вряд ли превосходят те, что были у ее предшественниц. «Лэпон» шла так близко, что достаточно было кому-нибудь уронить что-либо или громко захлопнуть дверь водонепроницаемой переборки, как даже советское устаревшее гидролокационное оборудование сможет зарегистрировать американскую слежку.
Почти все на борту лодки понимали, как они рискуют, но никто не осмелился задать какой -либо вопрос Маку. Да ни у кого и не было времени заниматься этим. Главное было рассчитать, как будет «звучать» в эфире советская лодка, когда сбросит скорость или повернет. Пока группа гидроакустиков не сможет рассчитать, какое сочетание звуков и тонов соответствует каждому маневру «Янки», обе подлодки будут находиться в смертельной опасности столкновения.
Мак отводил «Лэпон» в разные стороны от кильватерной струи «Янки», чтобы гидроакустики нашли ответы на эти вопросы. Он снова затеял игру в «угадайку», пытаясь поставить себя на место советского командира. Что бы он сделал и когда? Это было равносильно решению очень большого и трудного кроссворда, где один ответ связан с другим. Один пропуск создавал сразу же несколько вариантов путаницы. Все, что мог делать экипаж «Лэпон», – это продолжать собирать информацию. Группа акустиков начала улавливать кое-какие дефекты в конструкции советской лодки, кое-какие признаки, по которым в будущем можно будет «видеть», как она будет маневрировать.
Стандартный гидролокатор не совсем подходил для решения этих вопросов. «Янки» была слишком малошумная. «Лэпон» же имела на вооружении именно стандартный гидролокатор. Однако в свое время Маку удалось притащить на борт лодки дополнительное гидролокационное оборудование, созданное на основе тех открытий, которые сделала подлодка «Рей» под командованием Келлна в 1967 и 1968 годах, когда она преследовала в Средиземном море многоцелевые советские подлодки типа «Новембер» и типа «Чарли» в Северной Атлантике. Это приспособление повышало качество работы стандартной системы по регистрации уровня шумов в океане. Его устанавливали на определенную тональность, соответствующую тональности шумов, производимых «Янки», когда она шла под водой. Это напоминало музыкальные звуки, которые издает бутылка, когда дуют в ее горлышко. После многочисленных проб и ошибок группа акустиков «Лэпон» поняла, что одна из частот меняется, когда «Янки» делает поворот. Поворот влево – и тон становится немного выше. Когда «Янки» уходила, тон становился ниже. Если тон изменился быстро, это означало, что «Янки» делает крутой поворот.
Одно место, с которого «Лэпон» не могла прослушивать, – это непосредственно за кормой. В отличие от других советских подводных лодок, которые создавали шум от винтов, следить за которыми было просто, «Янки» была бесшумна и с кормы, что придавало ей способность «исчезать». «Янки» могла бы улизнуть, даже при том, что на «Лэпон» был усовершенствованный гидролокатор, если бы не один дефект в ее конструкции. Находящиеся слева механизмы «Янки» производили больше шума, чем любая другая часть лодки.
С этого времени «Лэпон» намеревалась руководствоваться именно этим шумом механизмов. Если шум усиливался, Мак знал, что «Янки» сделала поворот влево. Если показалось, что «Янки» пропадает, она, вероятно, повернула направо.
В конечном счете выяснилось, что наиболее выгодно находиться чуть в стороне от кильватерной струи за кормой, чуть левее или чуть правее, причем слева шум был немного больше. С этой позиции новое приспособление на гидролокаторе уловило сильные звуки, а стационарный гидролокатор зарегистрировал шум пара, исходящий от турбин «Янки», и щелчки гребного винта, каждый раз, когда он завершал один оборот. Считая эти щелчки и записывая число оборотов, Мак и его экипаж определяли скорость советской лодки.
Для того, чтобы все это рассчитать, потребовалось четверо или пятеро суток, больше, чем суммарное время всех попыток преследования более шумных советских подлодок типов «Хотель», «Эхо» и «Новембер». Но Мак не собирался делать перерыв. Он намеревался продолжить преследование и выработать его механизм. Процесс проб и ошибок растянулся на несколько вахт, во время которых Мак и его инженеры- механики обучали каждую последующую вахту тому, что было обнаружено за предыдущие 12 часов.
