Куда ни падал праздный взор — Искали всюду люди дела, Твой ближний был тебе — укор. С терпеньем, с волею железной Тяжелый путь он пролагал; А ты. как камень бесполезный, На пашне жизненной лежал. Ужель не ныла нестерпимо Твоя от тяжкой скорби грудь, Немым раскаяньем томима, Что бросил ты свой честный путь?' И, точно острый нож, жестоко Язвили те слова меня, И от дремы немой, глубокой Душа воспрянула моя. И пошлость жизни я увидел, Уразумел ее вполне: И свой покой возненавидел, И опротивел отдых мне. И к мысли я воззвал: 'Воскресни! Возобнови остаток сил! Напомни мне былые песни! Я все растратил, все забыл. Хочу трудиться вновь, но если Уж поздно — жизнь во мне убей'. И силы прежние воскресли В груди измученной моей. Все то, чем в жизни заразился, Я от себя тогда отсек, — Я для работы вновь родился Убитый ленью человек.
1875
' Мне доставались не легко '
Мне доставались не легко Моей души больные звуки. Страдал я сердцем глубоко, Когда слагалась песня муки. Я в песне жил не головой, А жил скорбящею душою, И оттого мой стон больной Звучит тяжелою тоскою.
1875
ВО ТЬМЕ
Охвачен я житейской тьмой, И нет пути из тьмы… Такая жизнь, о боже мой! Ужаснее тюрьмы. В тюрьму хоть солнца луч порой В оконце проскользнет И вольный ветер с мостовой Шум жизни донесет. Там хоть цепей услышишь звук И стон в глухих стенах, — И этот стон напомнит вдруг О лучших в жизни днях. Там хоть надежды велики, Чего-то сердце ждет,
