Трещинки расходились от дырочки в разные стороны, словно по неокрепшему льду, на который кто-то наступил ногой. Металлическая пластина, распадаясь на части, издала жуткий звук, способный разбудить мертвых.
— Тревога, тревога! — прокричал бортинженер, и его рука метнулась к «иконке» высшей степени приоритета на синестезическом экране. — Хоббс, отключите двигатели и гравитацию! Мне нужна невесомость!
Но кожух уже разрушался, и его обломки падали на людей. Собственный вес отрывал от кожуха все новые куски, и они с воем отлетали. Фрик ухватил за ворот того члена бригады, который первым заметил трещины, и рванул к себе, упершись ногами в шершавую поверхность палубы. В первое мгновение он добился только того, что они вместе чуть не рухнули на пол, но почти сразу всех сильно замутило — это ощущение было вызвано свободным падением.
Старший помощник Хоббс услышала Фрика.
Фрик рывком оттащил внезапно ставшего невесомым подчиненного от опасной черты. Лейтенант закувыркался в воздухе и отлетел назад.
Однако Фрик переусердствовал. Второй закон механики сработал, и бортинженера понесло вперед, под кожух. Ботинки с магнитными подошвами оторвались от пола, и он беспомощно повис в воздухе.
Оторвавшийся кусок обшивки плыл прямо на него. Теперь вступил в действие первый закон механики — закон сохранения инерции. Двигатели были отключены, искусственная гравитация отсутствовала, металлическая пластина стала невесомой...
Но при всем том она была
Пластина медленно плыла к Фрику — не быстрее, чем падает перышко. От бортинженера ее отделяло не больше метра. Фрик впился пальцами в пол позади себя, но металл выскользнул из-под его рук.
И почему только он не надел магнитные перчатки? Просто не было времени основательно подготовиться к операции демонтажа. Без перчаток! Как он всегда ругал подчиненных за подобный идиотизм! Что ж, получил по заслугам. В звании понизили бы — и то лучше!..
Пластина двигалась к нему — медленно и торжественно, совсем как какое-нибудь огромное океанское судно, приближающееся к причалу.
Подчиненные тянули к бортинженеру руки. Нет, их же всех раздавит!
— Назад! — прокричал Фрик.
— Инженер? — послышался голос Хоббс. — Что там у...
— Дайте мне ускорение в одну двадцатую g, направление к правому борту! — крикнул Фрик, не спуская глаз с надвигающейся на него глыбы металла.
Он наделся, что назвал верные цифры — а назвал он их чисто инстинктивно. Он надеялся, что Хоббс не станет расспрашивать, почему он так вопит и в чем, собственно, дело. Еще десять слов — и его расплющит в лепешку.
Пластина неумолимо надвигалась. Вопреки законам здравого смысла, Фрик уперся в нее, собрал все силы, чтобы попытаться отодвинуть от себя пятисоткилограммовый вес. Он заметил, что в отчаянии и его подчиненные принялись оттаскивать от него треклятую пластину.
В груди у Фрика что-то хрустнуло, но тут вдруг он ощутил легкий толчок ускорения.
Траектория движения пластины мгновенно изменилась, а у Фрика осталось ощущение, будто некое металлическое существо слишком крепко сжало его в любящих объятиях.
— Спасибо, Хоббс, — пробормотал он. Пластина поплыла в другую сторону всего на волосок быстрее, чем она надвигалась на Фрика. Образовалось полметра свободного пространства, и руки — руки в магнитных перчатках, с тоской отметил Фрик — потянулись к бортинженеру, чтобы вытащить его из-под бронированной плиты.
Фрик глубоко, через боль, вдохнул. И снова что-то хрустнуло у него в груди. Несколько ребер не выдержали крепких объятий металла. Это было еще легкой расплатой за идиотскую ошибку.
— Хоббс, — не без труда выговорил Фрик.
— Что у вас там, черт подери, творится?
Теперь пластина плыла к генератору. Медленно, но неотвратимо. Нужно было заставить ее остановиться.
— Оторвался кусок металла, — выговорил Фрик, одновременно прикидывая в уме скорость движения броневой пластины. — Нужно еще разок выдать ускорение. В противоположном направлении, ноль целых, две десятых g.
Хоббс в изнеможении вздохнула. Наверное, они с капитаном просто из себя выходили. Им-то надо было улепетывать от риксского крейсера с ускорением в восемнадцать g, а не двигаться жалкими рывками на холодных дюзах.
Но он произошел, этот желанный толчок. Ботинки с магнитными подошвами удержали Фрика. Металлическая глыба почти замерла в воздухе. Бортинженер улыбнулся, радуясь верности своих подсчетов. Не так-то плохо для старика.
— Держите ноль g, — сказал он. Нельзя было возобновлять ускорение при том, что вокруг по- прежнему летало столько тяжелых металлических пластин. — У нас тут тонны незакрепленного железа.
—
— Да, мэм, — ответил Фрик, прижав руку к разболевшемуся боку. — Тонны, никак не меньше.
— Ладно, Фрик, переправляйте металл на нос, — распорядилась старший помощник. — Мы будем в радиусе действия бортового оружия риксов через четыреста секунд. А из-за того, что по вашей милости нам пришлось отключать двигатели, нас от риксов будет отделять всего-то половина световой секунды.
«Проклятье! — подумал главный бортинженер. — Эта канитель с разлетевшимися железяками стоила нам двух минут полета с ускорением! Черт бы побрал эти „стайники“! И как я только умудрился не заметить пробоину!»
Оставалось только надеяться на то, что укрепление носовой части «Рыси» дополнительной броней будет не напрасно, что эта броня выдержит попадания из гравитационных орудий риксов.
— Экипаж, свет будет отключен раньше обычного, — прозвучал голос капитана. Видно было, что сложившееся положение дел его не радует.
— Десять секунд, — начала отсчет Хоббс.
— Ладно! — прокричал Фрик своей бригаде. — Придется работать в темноте, без вторичного зрения, без связи, без гравитации!
— Пять...
— Отсоедините все пластины. Имейте в виду, как только запустят холодные дюзы, у нас будет микрогравитация. Ты и ты, уберите эту железяку, которая летит к носу. И осторожнее. Я точно знаю — она тяжеленная.
Бригада принялась за работу. Кое-кто рассмеялся. Но как только на корабле воцарилась темнота, смех и веселые голоса сразу утихли.
Дисплеи, демонстрирующие состояние бортовых систем, парящие значки, обозначавшие различное оборудование, жужжание механизмов и компьютеров — все, что привычно воспринималось вторичным зрением и слухом, пропало. Корабль стал мрачной и безжизненной глыбой металла. Теперь монтажникам помогали только аварийные фонари, благодаря которым зона местонахождения генератора была обозначена тускло-красным свечением.
А потом заработали холодные дюзы, и «Рысь» начала разворачиваться носом к риксскому крейсеру. Из-за образовавшейся микрогравитации незакрепленные части кожуха снова расшалились, но члены бригады успели прикрепить к ним скобы и тросы, и вскоре весь летавший по отсеку металл был усмирен. И все же при тусклом свете и возникшей из-за микрогравитации качке ощущение у всех создалось такое, словно они очутились в трюме какого-то допотопного военного корабля посреди штормящего моря.
Фрик непроизвольно глянул туда, где во вторичном зрении всегда демонстрировалось время, но ничего не увидел. Поля, которые создавали синестезию, обладали высокой проникающей способностью и устойчивостью, и риксы в поисках «Рыси» непременно попытались бы уловить действие таких полей. Исключалась и работа вторичных аудиосистем, оставалось пользоваться только проводной системой связи.
