— Похоже, гигантский разум исчез.
— Из дворца? — осведомился Зай. Хоббс покачала головой.
— Отовсюду. Сети на Легисе мало-помалу приходят в себя, но риксский искусственный разум исчез, сэр. Сотрудники систем связи на Легисе устанавливают шунты, дабы не дать ему снова завладеть информационной структурой планеты.
Офицер-связистка внесла свою лепту.
— Я получаю сообщения местной милиции на волне экстренной информации. Они говорят о том же самом. Легис свободен.
Зай откинулся на спинку кресла и покачал головой.
— Он исчез, сэр, — повторила Хоббс. — Как-то получилось, что мы победили. Гигантский риксский разум пропал!
— Нет, — произнес Зай. Ему непросто было сказать это слово. Риксский разум не мог погибнуть из- за какого-то сбоя в системе связи, каким бы ужасным ни был этот сбой. Такие чудеса были невозможны. О простых победах не могло быть и речи. Не могло быть речи и о покое для Лаурента Зая.
И тут он все увидел и понял, что произошло.
Зай всплеснул руками, и на воздушном экране возник объект.
— Он не исчез. — Зай указал на изгибающийся и вертящийся силуэт. — Вот он.
Члены экипажа молча смотрели на экран, как будто их вновь загипнотизировали движения объекта.
Тайер покинула синестезическое пространство и кивнула.
— Да, сэр. Он находится внутри объекта. Теперь я это вижу.
— Бортинженер Фрик, — сказал Зай.
— Да, сэр?
— Дайте мне ускорение, — приказал капитан. — Через сорок минут.
— Но, сэр...
— Выполняйте.
Лаурент Зай прошагал к двери командного отсека. Ему было срочно нужно хотя бы на несколько мгновений отвлечься от всего, очистить сознание, отрешиться от этого шквала откровений.
— Какое ускорение, сэр? — окликнул его Фрик. — Сколько g?
«Неужели непонятно?» — подумал Зай.
— Столько, сколько нужно, чтобы протаранить эту дрянь.
Сид Экман, откомандированный на Легис рядовой морской пехоты первой статьи, пребывал в отчаянии.
Он изнемог, пытаясь объяснить, что к чему, но его не понимали, и тогда он дал сигнал, означающий, что все немедленно должны лечь. Милиционеры, все как один, мгновенно залегли на обледенелых холмах вокруг цели.
«Образцово проведенный маневр», — с тоской подумал Экман. Он наконец выяснил, что умеют хорошо делать легисские милиционеры: прятаться.
Когда стало ясно, что он внесен в список отряда, десантирующегося на Легис, Экман обрадовался возможности убраться с «Рыси». На фрегате только что был получен приказ следовать за риксским крейсером, и Сид решил, что его родной корабль обречен на неминуемую гибель. Для десантника перспектива изваляться в грязи никогда не казалась конфеткой, но все же это было лучше, чем жестокая смерть в космосе.
Но вот теперь, судя по всему, выходило, что у «Рыси» дела совсем даже неплохи: товарищам Экмана удалось с первого же захода задать жару более крупному риксскому кораблю.
А рядовой Сид Экман попал не в самое лучшее положение. Прямо скажем, в поганое.
Из тех морских пехотинцев, которые были высажены на Легис, его послужной боевой список оказался самым внушительным, он насчитывал три десантирования, и поэтому Экман был назначен командиром на время проведения этой атаки. Под его командованием находился злополучный взвод легисской милиции, окруживший невероятно опасную риксскую диверсантку. Рикса-боевика загнали в ее собственное логово, которое она за несколько недель основательно укрепила. Кроме того, ее ледяная пещера находилась всего в одном километре от северного магнитного полюса планеты, и дикое электромагнитное поле Легиса вытворяло нечто невероятное с милицейской аппаратурой и амуницией. Термальные датчики барахлили, от дистанционно управляемых дронов не было никакого толка, взводный робот-сапер лениво бродил по кругу — и это при том, что система внутренней навигации давала ему четкое указание двигаться по прямой.
Мало всего этого — так еще отказала тяжелая артиллерия, которая должна была предоставить Экману огневую поддержку. Что-то там такое у них перемерзло. В итоге излюбленная стратегия Экмана, выражавшаяся в том, чтобы спокойненько выследить и пометить жертву рентгеновскими лазерами, а потом расстрелять с холма управляемыми снарядами, — так вот, эта стратегия в данном случае сработать никак не могла. Поддержка с воздуха также исключалась. Какие-то призраки, будь они трижды неладны, несколько раз за последние несколько недель нападали на гражданские самолеты в районе полюса, и у командования местной милиции сложилось четкое убеждение: риксский гигантский разум способен захватить все, что только летает по воздуху.
Милицейские шишки ужас как боялись гигантского разума, хотя тот, похоже, куда-то испарился после кошмарного сбоя в сети, случившегося несколько часов назад. В итоге они взяли да и сделали так, что отряд под командованием Экмана отправился на задание, будучи специально изолированным от электронных средств коммуникации, отрезанным даже от собственной, надежно защищенной военной инфоструктуры. Экман был лишен синестезического дисплея, не имел возможности виртуально общаться со своими так называемыми солдатами. Он даже радиосвязи с ними не имел, Господи Всевышний!
Приходилось довольствоваться жестами, — поспешно придуманным сигнальным кодом. Пока что с помощью жестикуляции командование взводом кое-как, но осуществлялось. Экман жалел о том, что не захватил горны и барабаны.
И вообще, атакующая группа подвергалась совершенно ненужной опасности. Рикс-боевик угодила в капкан здесь, в приполярье. Поисково-спасательный флаер, которая она выкрала, был безнадежно поврежден и не подлежал ремонту. Военный спутник без труда обнаружил приземлившийся флаер. Его черная бронированная сталь была отлично видна на белом снегу. Как ни странно, рикс даже не удосужилась закамуфлировать флаер, не бросила на него даже пары пригоршней снега. Сейчас Экман видел флаер через полевой бинокль, снабженный усилителем изображения. Хотя бы этот прибор работал, и за то спасибо! Машина сильно пострадала, пересекая линию заграждения, оборонявшую центр связи. Может быть, этот флаер еще мог бы оторваться от земли, но больше двух-трех километров вряд ли бы пролетел.
Ну, так почему бы просто не продержать рикса-боевика в окружении? По крайней мере до тех пор, пока не появилась возможность прикончить ее с помощью артиллерии. Дистанционно управляемых дронов. С воздуха. С помощью чего угодно, кроме пешей атаки.
Милицейские шишки юлили перед Экманом, пытались оправдаться за то, что втянули морскую пехоту в это рискованное предприятие. Они хотели допросить заложницу (или изменницу), находившуюся вместе с риксом, поэтому полное уничтожение холма и пещеры в их планы никак не входило. Экман не стал напоминать им о том, чем закончилась последняя операция по спасению заложников, которых удерживали риксы.
Рядовой морской пехоты тяжело вздохнул и, подняв вверх правую руку, сжатую в кулак, разжал и выставил три пальца. Через секунду медленно поднялся на ноги третий отряд. Милиционеры вопросительно переглянулись между собой — дескать, правильно ли мы поняли команду. Экман выбросил руку вперед, параллельно земле, и распрямил пальцы. Третий отряд двинулся вперед.
Щеки Экмана противно покусывал полярный мороз, но все же он слегка усмехнулся. Впервые на его памяти язык командной жестикуляции заработал.
Экман остановил третий отряд и снова велел ему залечь. Затем он отвел немного назад второй отряд — на самом деле большей частью для того, чтобы узнать, хорошо ли они понимают приказ
