— И кто служил претендентом на котлеты?
— Слабо догадаться, бомжи.
— Вы то, как дотямили? — вытаращив глаза икнула она.
— Случайно. Мясо мне в ресторан поставил… Вася, попробовав, сообразил.
Юлька аж вытянула шею. Но спрашивала осторожно, растягивая слова, почти заикаясь.
— А-а о-он с каких пирогов грамотный такой?
— Пробовал…
— Страсти какие. Вы с ума тут все посходили, разве можно было лезть в пасть такому зверю. Да и тот, что с опытом… вас по очереди кхек… не съест?
Соседка Галина, не выдержав Юлькиных бестолковых допросов, захихикала:
— Не съест, у него зубы цинга покрошила. К тому же, мы только следили, мужики всё организовали и сцапали.
Я тоже улыбнулась. А Юлька, подняв руки, как на зарядке вверх, изобразила там ими что-то невероятное: ветер не ветер, туман не туман…
— Сдуреть можно. А мужики-то что, супермены разве. Иван один, да узкоглазый вон в теле, а эти два: что профессор, что второй, хиляки, а Галкин сын вообще пацан. Я вам поражаюсь, куда вас несёт. Тоже мне спецотряд по-соседски организовали.
— Кто тут так на всю округу поражается? — подошли неслышно Иван с Андреем.
Юлька от неожиданности взвизгнула и заорала благим матом. Придя в себя, заругалась:
— Черти полосатые. Напугали. И это муж называется, почти инфаркт обеспечил и ржёт как конь.
— Чего ты на людей бочку катишь, — отхлебнул пиво Андрей, — Люди с приключениями живут, а мы ходим каждый день на работу и с работы. Тоска зелёная!
— Ах, тебе нужны приключения? — вдруг на игривый тон перешла Юлька и поволокла его в сторону.
Иван, подёргав меня за локоть и почесав себе за ухом, сипло протянул:
— Мать родная! Чего это с ней?
— Слышал же, жаба по романтике и приключениям заела, соскучились так сказать… А тебе приключений не хочется?
— Провались они пропадом. Я стриптиз хочу посмотреть, — сбавив бас до шёпота, усмехаясь заявил он. — Ты как?
— Без проблем, я организую, — игриво укусила я его за мочку уха. — Когда гости отвалят.
Он счастливо улыбался и с неконтролируемым жаром прижимал меня к себе. Я посматривала на него из-под прикрытых ресниц и думала: Ведь много лет не надеялась ни на что, вспоминала, как прочитанную книгу или понравившийся фильм. И вот встретились и словно не расставались. Это не поддаётся анализу, объяснению или контролю. Просто враз всё всплыло в памяти, закружило. Оказывается, он всё время был частью моей жизни и никогда не пропадал. Что это у нас любовь? Непременно, но наверняка что-то ещё безумное, сумасшедшее…, это похоже страсть. Причём безумная, это немного страшит. Потому что любовь всегда во благо, а вот страсть… особое напряжение. Это чувство, словно извержение вулкана: может, стерев с лица земли уничтожить города, засыпав их пеплом и огнём. А может, создать райские острова и купать в живительных водопадах. Провал, потеря сознания наяву, вот что со мной происходит рядом с ним. Очень похоже: с Иваном тоже самое. Нам просто снесло обоим крышу. Сейчас я всё чаще ловлю себя на том, что боюсь его потерять. Не просто боюсь, я напрочь откидываю такую возможность. Вместе, рядом, навсегда и ничего другого… Наши отношения превратились в воздух, без которого не возможна жизнь. Он был единственным человеком на свете, перед которым я чувствовала вину. Это по моей дури я на долгие годы сделала нас троих несчастными.
Иван, посматривая в мою сторону, возился с мужиками, нанизывая мясо. Они о чём-то своём мужском перебрасывались и зычно хохотали. Я смотрела не отрываясь. По-моему с каждой минутой я влюблялась в него всё больше и больше. Перехватив мой взгляд, он передал Андрею шампура, Василию велел следить за углями и, сполоснув руки, подошёл ко мне. Встав за спиной и поймав за пунцовое ушко, спросил:
— Мать моя, ты чего?
Я, стараясь отвести взгляд от его источающего тысячу звёздочек счастья глаз и блуждающей улыбки, промямлила:
— Ничего, тебе показалось.
— Ну да, я а то слепой, — осыпав теми звёздочками с ног до головы меня, заявил он.
Глупо улыбаясь, я покачала головой. Он, забрав из моих рук нож и колбасу, кинул всё это на стол и, взяв за руку, потащил за сауну. Прижав к бревёнчатой стене, свистящим шёпотом настаивал:
— Ну?
— Я целоваться хочу, — выбухнула я.
Его глаза округлились, и, сдерживая ироничную улыбку, он прошептал:
— Это опасное и вредное воздержание. Поцелуи препятствуют образованию стрессовых гормонов. Придётся немедленно целоваться.
И мы целовались, пока не появилась Юлька.
— Лижетесь?! А я то думала, куда вы так резво исчезли. Не смотри на меня так испепеляюще подруга. Как медик я только — за. Поцелуи — хорошее средство омоложения. Я тебе как врач заявляю, что у целующихся пульс увеличивается до 150 ударов, что благоприятно воздействует на клетки организма.
Я готова была её убить. Иван, поймав мой несчастный взгляд, велел топать ей, откуда пришла. И забыть на время о нас. Юлька надулась, но с места не двинулась. Её, по-видимому, распирала зависть. Потому как она проныла:
— Вам что ночи мало, с чего вы по углам зажимаетесь? Вас же никто не ловит. Хотя как не крути, а страстные и долгие поцелуи расходуют наших 12 килокалорий. Может, вы худеете так?
— Ты угадала, именно худеем а теперь сгинь, — рявкнул Иван.
Не отвлекаясь на мужское ворчание, Юлька буркнув: — 'Облезешь' Подхватив меня под локоть, потащила за собой.
После шашлыков мужики затаранились в баню, а мы потягивали шампанское и вели разговоры ни о чём. Когда у калитки зашёлся в лае Риччи, я не сразу обратила внимание. Но Потаповна не выдержав такого надрыву и захватив кусочек мясца для обольщения псине, пошла проверить. Вернувшись, отозвала меня в сторонку и просила посмотреть самой. Не расспрашивая, я отправилась за ней. За забором стоял молодой парень. Его руки оттягивала накрытая полотенцем старинная громоздкая книга.
— Что за беда? — не поняла я, переводя взгляд с Потаповны на незнакомца.
— Ксан, это Валентине Ильиничны, через пять домов от тебя по моей стороне, внук. Она умерла позавчера.
— Сочувствую. Только что вы с меня хотите, библию читать я не умею. Это вы не по адресу обратились, — съязвила я.
— Вы не поняли, — заволновался парень. — Я продать её хочу. Купите. Антиквариат. Староверов наследие.
— Ну не знаю, я не увлекаюсь стариной…, -опешила от такого напора я.
А парень не отставал. Топтался на месте и ныл:
— Мне деньги нужны. Я не дорого прошу. Она хороших бабок стоит, а я за ерунду продаю, купите.
— Ладно, сколько ты хочешь? — сдалась я, понимая, что от него не отвязаться, а из бани вывалили мужики, с хорошим настроением рассаживающиеся к столу, и портить им его сейчас совершенно не резон.
Потаповна по-соседски пообщалась с ним, а я побежала за деньгами. Забрав массивную книгу, даже не любопытствуя, что приобрела, подталкивая Потаповну, поспешила к столу. Кинув книгу в конец скамейки, забыла о ней. После баньки мужики опять пили пиво и кромсали раков. Куда в них та горькая вода лезет? — недовольно морщилась я. Ванюшка с дочкой Юльки затеяли возню и столкнули нечаянно книгу на плиты. Пытаясь поднять толстенную огромных размеров книгу, они столкнулись лбами и, отшатнувшись, заплакали. Галин сын Петька кинулся им помогать.
— Тётя Ксана, дядя Ваня, тут кожа на корочках треснула. — Прокричал он, пытаясь перекричать говор
