– Что за черт! – вырвалось у Жени.
Он готов был расплакаться. Ну почему с ним вечно происходят такие дурацкие вещи? Что он такого сделал?
Стараясь не злиться и не впадать в панику, Женя постучал по двери кулаком. Сначала он постучал тихо, потом громче. Никакого ответа. Все было тщетно. Тогда он с силой пнул ее ногой, но только ушиб большой палец и взвыл от злости и обиды.
Хромая, он побрел на поиски открытой двери. Но это было бесполезно. Закрытые двери встречали его на каждом шагу, и казалось, смеялись над ним. Женей овладело тупое отчаяние. Он прекрасно знал свою жену и отлично понимал, что там внутри с ней происходит что-то очень нехорошее и страшное. Они никогда не расставались друг с другом, не помирившись. Неужели сейчас это случится? Неужели злая судьба распорядится по-своему? Женя ругал себя последними словами и плакал от бессилия.
Но, в конце концов, он нашел открытую дверь и вошел внутрь.
И тут же перед ним выросла фигура в белом халате.
– Куда прешь? – грубым мужским голосом спросила фигура. – Не видишь что ли, что тут написано? Придурок.
Было темно, и Женя естественно не мог прочитать надписи, которая была на двери.
– Мне надо в третье отделение, – голос у Жени прозвучал так жалобно, что ему самому стало противно.
– Это не мое дело. – Мужик повернулся к свету, и Женя разглядел его. Он был похож на молодого Моргунова. – Тут ходить нельзя.
Женя попробовал проигнорировать такое заявление, и попытался пройти насильно. Но мужик схватил его за грудки и вытолкал наружу.
– Тебе, не ясно, что ли сказали, придурок? Не положено здесь ходить!
Дверь закрылась, теперь уже на замок. Женя даже не смог узнать, где же это не положено ходить людям, потому что на двери не было никакой надписи. Она была обита дерматином и все. С досады Женя плюнул на нее и пошел дальше. У него уже не было сил даже злиться. В другой бы раз он задохнулся от проклятий и ненависти, но сейчас ему было все равно. Он просто шел, как механический робот, в программе которого заложено, что он должен проникнуть в больницу, и никаких эмоций у него не было ни на лице, ни в душе. Он вообще перестал соображать, где находится. Было уже так темно, что он не узнавал местности, и не мог даже толком сказать, в какой стороне находится проезжая часть. У него не хватало ума даже сообразить, с какой стороны доносится шум троллейбусов.
Женя сделал еще несколько шагов и сел прямо в снег. Ему было плохо. Очень плохо. Ему казалось, что он умирает. Он закрыл глаза и уронил голову на грудь. Как пьяный.
Вдруг он услышал, как под чьими-то шагами скрипит снег. Женя с трудом приоткрыл глаза, и увидел, как из лесной полосы, которая окружала больницу, вышел человек. Он направлялся к больнице, и шаги у него были такие уверенные, что Женя понял – этот человек знает, куда он идет.
Женя вскочил на ноги и быстро пошел за прохожим. Тот оглянулся на него, и Женя увидел, что он совсем молодой парень, его ровесник. Он посмотрел на Женю, не останавливаясь, потом повернулся и продолжил путь. Ни одним движением он не показал, что он недоволен или боится. Казалось, его нисколько не беспокоит, что за ним кто-то идет. Да и вся его фигура дышала уверенностью и силой. Он и одет то был в кожаную куртку и джинсы, хотя было довольно холодно, и даже стоял легкий морозец. Женя побрел за ним. Парень дошел до одного из корпусов и вошел в дверь, которую Женя даже не заметил, когда ошивался здесь совсем недавно. Он набрал в легкие воздуха и тоже вошел вслед за парнем. Того уже не было. Женю встретил пустой длинный коридор. Он осторожно, как собака, которая в мороз заходит в магазин, опасаясь, что ее сейчас прогонят, пошел по коридору. Никого здесь не было. Боясь, как бы кто не появился и не выгнал его, Женя побежал на поиски гинекологического отделения.
Больница уже опустела. Время пробежало стремительно. С той секунды, как Женя поссорился с Машей, оказывается, прошло полтора часа. Он этого и не заметил. Но уже во всех коридорах, которые связывали корпуса, был выключен свет, и не было не только посетителей, но и медперсонала. Для большинства из них рабочий день уже закончился.
Женя нашел знакомое место и сразу сориентировался, в какую сторону ему надо. Все-таки он неплохо изучил эту больницу.
Вот и знакомая дверь. Она заперта, но окошко в ней открыто.
Так что не все еще потеряно. Женя стал ждать.
Он не знал, что в этом же отделении, только не шестой палате, а в девятой, тоже лежала Маша и тоже Александрова. Что ж, Александрова, довольно распространенная фамилия на Руси, в этом нет ничего удивительного. Нет ничего удивительного и в том, что девушка, которую Женя попросил позвать Машу, перепутала палаты и вызвала не ту Машу, которую ему было нужно. В конце концов, все бы выяснилось, если бы…
Если бы другая Маша Александрова, та, что из девятой палаты, не поссорилась сегодня с молодым врачом из терапевтического отделения, который за ней сильно приударил. Она с ним так крепко поссорилась, что когда ей сообщили, что ее просит к окошку свидания молодой человек, она подумала, что это ее кавалер и решила ему досадить. Она попросила свою подругу сходить к окошку и передать «этому козлу», как она его назвала, что пусть он отваливает подальше и вообще катится колбаской по Малой Спасской.
– Так и передай ему слово в слово! – крикнула она.
Эта другая Маша Александрова не была, конечно, такой злой девочкой, как хотела казаться, просто она хотела выглядеть перед девчонками из палаты независимой и гордой девушкой, которая круто обращается со своим парнем. В глубине души она была уверена, что ее друга ничего не остановит. Он достаточно самоуверен и не отступиться от своего. Видимо он решил помириться, а раз так, то можно его и подразнить. Так что с ее стороны это было просто обыкновенное кокетство.
Но Женя всего этого не знал, поэтому, когда вместо жены, к нему подошла какая-то разбитная девица малолетка и сделав презрительную мину, передала ему, что он должен делать, то он просто опешил. Несколько секунд он помолчал, а потом спросил:
