– Может быть, опять в загадки поиграем? – пискнул Бильбо, который совершенно не знал, что ему делать, и готов был говорить что угодно, лишь бы хоть чуточку протянуть время. Он внезапно понял, что он весь в полной власти Горлума. Ему вдруг даже сильно захотелось вернуться опять к оркам. Рядом с этим злодеем они ему теперь казались, чуть ли не добрыми эльфами. – Я недавно придумал отличную загадку.
Горлум с шипением и каким-то кудахтаньем разрыдался, а потом так же внезапно, словно безумный расхохотался:
– Загадку? Хорошо, ты задашь свою загадку, только сначала угадай мою. Кто сейчас умрет страшной смертью?
– Не знаю, и не хочу знать! – так же дико закричал Бильбо. – Послушай, любезный Горлум, почему бы нам не поговорить спокойно, и, так сказать, более доверительно? Мы ведь столько не виделись. Прошло столько времени. Неужели нам совсем нечего обсудить? Ведь ты по сути своей славный малый. Кстати, я умею предсказывать будущее. Хочешь, и тебе предскажу? Я уверен...
Бильбо хотел еще что-то сказать, но не успел, потому что сильный удар кулаком по лицу заставил его замолчать. Затем на него обрушился еще один удар, еще более сильный, чем первый.
– Проклятый Бэггинс! – визжал Горлум, избивая беззащитного и связанного по рукам и ногам Бильбо. – Если бы ты знал, сколько я мечтал об этом! Это самая счастливая минута нашей жизни. Я отомщу!
От волнения Горлум путался, переходя с нормальной речи на свою горлумовскую. Бильбо только охал и стонал, пытаясь уклониться от сыпавшихся на него яростных ударов. Но это плохо получалось. Попробуй, уклонись, когда ты связан. Очень скоро все лицо у него было разбито в кровь, и хоббит понял, что еще немного, и обезумевший от ярости Горлум просто его прикончит.
Но неожиданно Горлум перестал бить Бильбо. Он остановился и долго не мог отдышаться. Его лицо склонилось над самым лицом Бильбо, и тот со всех сил старался, чтобы не показать, как ему противен гнилостный запах идущий из его пасти.
– Плачешь? – спросил Горлум с наслаждением глядя на избитого Бильбо.
– Плачу, – всхлипнул тот в ответ. – Как же мне не плакать после такой взбучки?
Горлум радостно и счастливо рассмеялся:
– Это только начало. Только начало. Мы еще покажем ему, что значит обижать нашу прелесть, и красть волшебное кольцо. Мой подарочек на день рождения. Сейчас мы найдем нашу прелесть и заберем ее обратно, после чего будем мучить Бэггинса. Ох, как мы его будем мучить! Он пожалеет, что родился на свет. Но сначала отберем нашу прелесть.
И быстрые ловкие пальцы Горлума стали обыскивать Бильбо с головы до ног, все его карманы, шею, руки, ноги. Горлум судорожно искал. И Бильбо понял, что он ищет. И тут ему стало еще страшнее, потому что еще он понял, что, когда до Горлума дойдет, что кольца при хоббите нет, то уж точно прикончит его без пощады. А тот искал, поскуливая, словно собака, всхлипывая и бормоча:
– Где оно? Где оно? Где наша прелесть? Куда ее спрятал проклятый Бэггинс? Почему мы не можем его найти?
Обыскав Бильбо, он кинулся к его походному мешку, выпотрошил его, и, конечно же, тоже ничего в нем не нашел. Тогда он громко завыл, зарычал и затопал ногами и снова кинулся к Бильбо. И снова удары один за другим посыпались на несчастного хоббита.
– Где оно? Где кольцо? Говори, или я!
– Погоди, погоди! – завопил Бильбо. – Не убивай меня. – Он понял, что сейчас его может спасти только хитрость. – Ведь если ты меня убьешь, ты никогда не узнаешь, где я спрятал свое кольцо.
– Свое? – возмутился Горлум. – Да как ты смеешь называть это кольцо своим? Ведь ты украл его, украл!
– Я не украл его, я его нашел, – не смог удержаться от возражения Бильбо. – И потом я его выиграл. Ведь ты не угадал мою загадку.
Лучше бы этого он не говорил.
– Это наше кольцо. Наше! – завизжал Горлум набрасываясь на Бильбо с новыми побоями. Он бил хоббита, тряс его, схватив за воротник и колотил его головой об землю. Чудо, что он не убил его в порыве ярости. Но Бильбо и так уже был почти что мертв. Во всяком случае, сознание опять тихо покидало его. И тут Горлум опомнился. Он вдруг испугался, что убил Бильбо, потому что вовремя вспомнил, что только он один может сказать ему, где кольцо. Он остановился, перестал бить Бильбо и стал внимательно осматривать его.
– Он жив, жив, – шипел он, шмыгая носом. – А наши тумаки он получил заслуженно. Он их заслужил. Заслужил. Пусть скажет спасибо, что мы его не убили. А смерть он заслужил. Смерть он заслужил. Каждый, кто крадет нашу прелесть, заслуживает смерть. И Бэггинс умрет. Он обязательно умрет. Но сначала скажет, куда он спрятал нашу прелесть.
Слушая его, Бильбо не спешил открыть глаза. Он лежал, следил за Горлумом, глядя на него из под прикрытых век, и усиленно думал, как бы ему выбраться из этой ситуации. Он предпочел бы еще раз встретиться со стаей орков, чем с одним Горлумом, которого он когда-то так ловко провел.
За все то время, которое прошло с тех пор, как Бильбо выбрался из-под горы, где жил Горлум с кольцом на пальце, он очень редко вспоминал о нем. Можно даже сказать, что он его вовсе не вспоминал. И старался изо всех сил не вспоминать. И в большей степени ему это удавалось. А если иногда и всплывали в памяти воспоминания о той игре в загадки, то Бильбо старался прогнать их прочь. Почему-то ему были неприятны эти воспоминания. Все-таки, если уж быть до конца откровенным, иногда он приходил к мысли, что поступил тогда не совсем честно. Как-то не по-хоббитски. Ведь для всех хоббитов игра в загадки очень серьезное, почти святое дело, которое не терпит никакого мошенничества или жульничества. Но Бильбо никак не мог до конца решить, смошенничал ли он тогда, когда задал Горлуму последнюю загадку, или же нет, и можно ли признать нормальной загадкой его вопрос о том, что лежит у него в кармане. И каждый раз, когда угрызения совести вдруг посещали Бильбо Бэггинса, он начинал рассуждать с самим собой, искать убедительные доводы в своей порядочности, и все это ему, тем не менее, было не очень приятно. Каждый раз, хоть ему удавалось доказать самому себе, что все было по честному, и что у него не было никакого другого выхода, все же оставался в его душе неприятный осадок. И вот теперь, через столько лет, он встретился с Горлумом лицом к лицу. И встреча эта оказалась не за накрытым столом, а совсем наоборот. Горлум настиг своего обидчика спустя шесть лет после того, как Бильбо оставил его без кольца. И жизнь Бильбо повисла на волоске. И как же он был рад, что кольца при нем нет. Если бы оно было с ним, Бильбо, скорее всего, был бы уже мертв.
Правда он и сейчас уже был почти мертв, так сильно избил его Горлум. И чтобы привести в себя хоббита, он насыпал ему в лицо снега и стал растирать его своими тощими и невероятно сильными пальцами. Бильбо ничего не осталось, как застонать и открыть глаза. Больше злить Горлума он не хотел. Это было слишком опасно.
– Где кольцо? – глядя ему в глаза, зашипел Горлум. – Говори, или умрешь!
– Можешь убить меня, – сказал тогда твердым голосом Бильбо, в котором вдруг закипела самая настоящая злость. – Но до тех пор, пока ты не перестанешь меня бить и не освободишь от веревок. Я тебе не скажу ни слова.
Горлум ахнул и отпрянул от хоббита, словно увидел змею. В глазах у него зажглась такая ненависть, такая злоба, что Бильбо опять зажмурил глаза, ожидая последнего смертельного удара. Но удар не последовал. Несколько минут желание убить Бильбо и боязнь того, что он говорит правду, боролись между собой в низкой душе Горлума. Последнее все же победило. Бильбо остался жив. Не мог убить его Горлум, не заполучив прежде обратно свое кольцо. Все что он смог сделать, так это с силой пнуть хоббита в бок. Затем он отскочил в сторону и несколько минут бился о землю, катался по снегу, завывая, причитая и проклиная всех хоббитов на свете и Бильбо Бэггинса в частности. Затем он подполз к нему и уже спокойно зашипел:
– Зря ты так храбришься, мерзкий хоббит! Бить я тебя больше не буду. Я буду тебя пытать. Да, пытать! Я буду ломать у тебя пальцы на ногах по одному, а потом их буду откусывать, медленно и очень больно, и так до тех пор, пока ты не скажешь, где спрятал нашу прелесть.
– Можешь пытать меня, я все равно ничего не скажу! – пискнул в ответ Бильбо, который на самом деле знал, что не сможет долго выдержать боли от пыток.
