Азию, подавлять восстание в Иудее.
Раздумья полководца прервал совсем молоденький центурион.
«Видно, большие и влиятельные родственники похлопотали за парня, что он служит у меня», — подумал Леонид без неприязни, который сегодня дежурил у входа в лагерь. Как и положено, он отдал Аквиле честь и попросил разрешения обратиться. Получив его, парень доложил, что к легату просится какой-то неизвестный, который утверждает, что он его раб и принес для своего хозяина чрезвычайно важную весть.
Аквила встрепенулся и велел немедленно привести незнакомца в шатер. Затем он вошел внутрь и зажег еще два светильника. Когда в командирской палатке оказался человек, прибывший к легату, тот изменился в лице.
— Кимон, это ты?! — вскричал Леонид в изумлении.
Это был действительно Кимон, которого совсем недавно Леонид послал к своему брату.
— Да, господин, это я. — Кимон с почтением склонил голову.
— Что случилось? — сердце легата тревожно забилось.
— Твой брат, — Кимон чуть помедлил. — Он скончался в Байях шесть часов назад. Прими мои соболезнования, господин.
Леонид был поражен.
— О, милосердные боги! — проговорил он. — Значит, у меня нет больше брата.
— Да, господин, это так. И он почти всё завещал своему сыну от второй жены Валерию Титу Вецию.
Аквила был бледен, как мел. Губы его дрожали. Задергалось правое веко.
— Значит, Тит стал всадником, — прошептал легат. — Как я за него рад. Он теперь один из богатейших людей Италии. И стал ближе к цезарю. О, боги, а Нерон, хоть еще и ребенок, но уже не терпит соперников. Что делать? Кимон, ты еще здесь? Иди, жди меня снаружи, мне надо подумать.
Кимон вышел из палатки. Леонид еще не успел вздохнуть и перевести дух, как снова вбежал центурион.
— Господин легат, — доложил он, — тут пришел еще какой-то тип. Говорит, что из Капуи. Срочно просит его принять. С ним еще ребёнок.
— Что за дьявольщина? — Леонид недоумевал. — Он назвал свое имя?
— Да. Он говорит, что его зовут Рупий.
— Рупий?! — закричал легат. — Это управляющий на вилле моей жены. Немедленно его ко мне. Немедленно! Что за чушь? Какой такой ребенок? Ничего не понимаю.
Рупий влетел в палатку быстро, как ловкий барсук прячется от охотников в своей норе. На руках у него был до полуобморока испуганный сынишка.
— Господин, о, господин! — Рупий зарыдал и упал перед Леонидом на колени, ребенка он все же не выпускал из рук. — Я принес тебе ужасную весть. Я целый час гнал своего осла, чтобы прибыть поскорее.
И он поведал легату и нескольким офицерам, которые тоже пришли в палатку послушать новости из Капуи, то, что произошло на вилле Деции Фабии Катулы.
— Мы с Венузием спаслись чудом, а вот мою жену мерзкие рабы закололи копьями.
Теперь мой сын стал сиротой, — этими словами закончил Рупий свой рассказ и залился слезами.
Если бы прямо в центр палатки вдруг попала молния и пробила бы землю насквозь, то и тогда бы присутствующие не были поражены так, как сейчас.
Первым опомнился Леонид.
— Объявляйте тревогу! — приказал он, и, подойдя к Рупию, стал его успокаивать. — Перестань плакать. Какой пример ты подаешь сыну, вот он как смотрит на тебя.
Малыш и впрямь удивленно смотрел на отца.
— В конце концов, — пробормотал Леонид. — Мою жену тоже постигла печальная участь. Но я же сдерживаю себя. А мне горько не менее твоего.
Рупий всхлипнул.
— Не горюй, ты еще найдешь себе женщину, — легат уже начал злиться, потом спохватился. — А твоему сыну, я думаю, вот эта игрушка прекрасно заменит матушку.
С этими словами Леонид снял с пальца крупное золотое кольцо с солидным рубином и протянул его Рупию. Тот сразу перестал плакать и осторожно взял из рук Аквилы кольцо. Легат своими железными пальцами схватил управляющего и прошептал:
— Когда все кончится, ты получишь тридцать тысяч сестерциев. А теперь ступай.
Рупий покинул шатер полководца так быстро, как недавно вбежал в него. Леон остался наедине со своими мыслями. Очень быстро и точно, как на учении солдаты и офицеры по тревоге собрались построились в походном порядке. По первому приказу они уже готовы были пойти своим командиром куда угодно. Аквила в доспехах, поверх которых земли стелился пурпурный легатский плащ, вышел из шатра. В руке он держал увенчанный страусиными перьями посеребренный шлем, который водрузил себе на голову, как только оказался на воздухе.
Легатский жезл Аквила держал за поясом. За спиной вмиг выросли адъютанты. Командиры манипул и центурионы поспешно бросили к Леониду. Леонид насупленным и хмурым взглядом оглядел подчиненных.
— В Капуе мятеж, — тихо сказал он. — идём туда боевым порядком. Обоз остается здесь.
Офицеры бросились к своим отрядам. Команды отдавались быстро, и скоро в сторону Капуи по Алиевой дороге в полном боевом облачении шли солдаты. Грозно стучала их обувь о каменные дороги, распугивая дремавших предрассветных птиц. Леонид и его сопровождение ехали верхом на лошадях, в самом центре всей процессии. Легат ехал молча. Молчали и его офицеры. Зато солдаты активно вполголоса обсуждали ситуацию.
В это же время Эней уже был совсем близко от легионеров.
Он торопился и нещадно гнал свою лошадь. Так же взволнованны были и люди из его малочисленного отряда. Они не совсем понимали свою миссию, но, тем не менее, послушно сопровождали юношу в этом мероприятии.
Для всех них было неожиданностью, когда на дороге перед ними вдруг оказались ощетинившиеся копьями легионеры. Мятежники на миг растерялись, увидев вдруг такую массу солдат, и гарцевали на лошадях перед ними.
Леонид дал приказ остановиться и послал офицера, чтобы тот выяснил, кто появился на пути. Посланником оказался тот самый молоденький центурион. Юноша огрел коня плеть и гордый порученным, вскачь пустился к отряду Энея.
В молчании стояли солдаты Кампанского легиона. Близился рассвет.
Три тысячи пехотинцев и сто всадников ждали, что будет дальше. Эней и его люди тоже молчали. С опаской и тревогой смотрели они на столь огромное количество воинов, Юноша, бывший еще день назад простым библиотекарем в богатой вилле, а теперь один из руководителей грозного антиправительственного мятежа, с облегчением узнал в солдатах кампанских легионеров, чьи орлы грозно высились вдоль строя и отбрасывали на землю зловещие тени.
— Мы у цели, — сказал Эней. — Теперь молчите, а я встречусь с легатом.
— Смотри, как бы он не обманул тебя, — сказал один из рабов.
— Тогда конец, — прошептал юноша.
Тут к нему подлетел взволнованный центурион. И он, и его белый конь тяжело дышали.
— Кто вы такие и куда направляетесь? — строго спросил центурион.
— Мне нужен легат Кампанского легиона Петроний Леонид, — холодно ответил Эней.
— Зачем? — центурион смотрел подозрительно.
— У меня для него письмо, — ответил Эней. — От его племянника Тита Валерия.
— Давай письмо, — повелительно сказал центурион и протянул руку.
Эней даже не пошевелился.
— Я должен сказать его на словах, — тихо но твердо сказал он.
— Уж не ты ли сам и есть живое письмо? — усмехнулся центурион.
