— Видишь, что ты наделала, Фабия? Затем повернул коня прочь. Офицеры в нетерпении ждали его. А в небе уже кружили вороны. В это утро они заменили жаворонков. Один из них камнем упал вниз и, схватив за волосы голову Фабии, безуспешно пытался взлететь.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
Все с нетерпением ожидали, чем окончится миссия Энея. Надежда на помощь Кампанского легиона была так сильна, что большинство мятежников были уверены только в благоприятном исходе предпринятой поездки к Петронию Леониду, и когда высокорослый нубиец ворвался в храм Юпитера, все ожидали услышать от него только приятные новости. На корявом латинском языке чернокожий рассказал о том, что Эней и его спутники погибли. Как гром среди ясного неба прозвучала весть о гибели посланцев мятежников и о надвигающейся опасности. Тревога охватила восставших. Неумолимый рок посыпал новое испытание.
Апполоний, стиснув зубы от досады, на ходу отдавая распоряжения командирам отрядов, выбежал из храма. С грохотом падали скамьи и стулья, опрокидываемые безумными людьми. Пламя светильников прыгало из стороны в сторону, когда мимо мчались бунтовщики, которые старались как можно быстрее выбраться наружу.
Валерий, порываясь идти в бой, тем не менее, не мог оставить Актис одну. Девушка, закрыв глаза, приложила ладони рук к вискам. Лоб был горяч, щеки пылали. Эта ночь была ужасна, и вот теперь, когда все бегут куда-то, у нее защемило сердце. По волосам кто-то нежно провел рукой и, открыв глаза, Актис увидела перед собой склоненное лицо Валерия. Юноша ласково обнял любимую, с волнением в голове прошептал:
— Актис, дорогая. Я тебе обещал, что никогда больше не покину тебя.
Девушка, устремив взор на Валерия, молча кивнула головой.
— Любимая! Поверь мне, я не хочу оставить тебя даже на минуту. Но гонец принес горестную весть. Мой дядя идет со своим войском против нас, и нашего друга Энея уже нет в живых. Я не могу в это поверить! Валерий, на глазах которого выступили слезы, порывисто прижал девушку к груди. — Милый Эней! — крикнул он в пустоту. — Я не могу поверить в известие о твоей гибели. — Валерий, не сдержав своих чувств, зарыдал. Крики людей вывели юношу из состояния шока, вызванного полученными новостями. Валерий отстранился от Актис и загорающимися от возбуждения глазами начал говорить: — Любимая! Я сам должен встретиться с дядей, и если это правда, что он вывел свой легион против нас, я обязан быть вместе со всеми и сражаться рядом с моими друзьями. Ведь они даровали мне счастье снова быть рядом с тобой. Клянусь Юпитером! Любовь никогда не разлучит нас друг с другом! Только от меня теперь зависит, что будет с нами дальше. Я покидаю тебя, дорогая моя, только на время. Ты останешься в храме; и с тобой будут надежные друзья. А я должен встретиться с дядей, ибо от этого зависит наша судьба. Валерий поцеловал Актис и уже порывался покинуть ее, но девушка кинулась на шею возлюбленному, не в силах произнести и слова. Актис плакала и, вцепившись в тунику Валерия, не отпускала его от себя. — Успокойся, любовь моя. Я с тобой не расстанусь, — Валерий ласкал Актис, пытался улыбкой подбодрить возлюбленную. Наконец рыдания стихли и на очередную улыбку Валерия девушка также слегка улыбнулась. Юноша тронул пальцем ямочку на щеке любимой; а затем нежно коснулся губами глаз Актис. — Вот и хорошо. Я надеюсь, что боги на нашей стороне. Я скоро вернусь, дорогая. Девушка, словно за- вороженная, не отрываясь глядела на удаляющегося Валерия, а затем, когда юноша выбежал из храма, она бросилась за ним. Но две пары рук задержали ее и повели в небольшую комнату. Актис ничего не могла поделать. Приказ оберегать Актис два раба выполняли с безукоризненной точностью.
Выстроенные на большом мосту, мятежники ждали отряды Кампанского легиона. Внизу текла река Вальтурно. Зловещую тишину время от времени нарушали отдельные крики веселящихся люмпенов. Это было далеко от храма Юпитера. А само святилище, словно крепость, застыло на высоком левом берегу реки.
Валерий, сжимая в руке меч, побежал к Апполонию, который с застывшим лицом глядел вдаль, в сторону ожидаемого противника.
— Друг мой, — обратился юноша к Муске. — Я сам поеду к дяде. Не могу поверить, чтобы дядя… — Валерий, не докончив фразу, притиснулся за плотные ряды бунтовщиков, туда, куда ему молча указал рукой Апполоний. Там, лежали; на земле, залитые кровью и изуродованные тела, которые полукругом обступили мятежники. Когда Валерий бросил взгляд на трупы, он пришел в замешательство.
— Чьи это тела? — спросил он у стоявших вокруг него людей, но никто ему не ответил.
Юноша еще раз взглянул на растерзанные трупы. Вдруг всходившее над Капуей солнце осветило на груди одного из убитых медальон, который блеснул на безжизненном теле. Медальон с изображением Сенеки был подарен Энею два года назад Валерием. К горлу юноши подступил комок.
В груди больно защемило. Валерий на ослабевших ногах подошел к тому месту, где лежали убитые и, рухнув на колени перед телом Энея, прижал его к своей груди. Стон слетел с его уст, и глаза юноши наполнились невыразимой болью.
— Друг мой! Как же так! Проснись же, проснись.
Мятежники, склонив головы, молчали. Подул легкий ветерок, но и он не мог оживить безжизненное тело Энея и, лишь поиграв его слипшими от крови волосами, незаметно стих. Послышался звук походной трубы, и вскоре из-за холма показались первые когорты неприятеля. Валерий повернул голову в ту сторону, откуда доносился нарастающий шум. Все вокруг пришло в движение.
— Готовься к бою! — закричал Апполоний и надел стальной шлем на лысую голову.
Мятежники воспрянули при виде передовых отрядов, строясь под команды своих предводителей. Британец, обернувшись вполоборота к своему подразделению, которое занимало правый фланг обороны на Большом мосту, зычным голосом отдавал приказы. На левом фланге был отряд под командой Гаррона — молодого воина, заменившего Люка. Как ни странно, он сохранял завидное самообладание, поскольку его распоряжения были кратки и понятны бойцам. Спокойствие от Гаррона передалось и его подчиненным, людям разных возрастов.
Центральную позицию держал отряд, которым руководил Апполоний. Мрачные мысли терзали Муску. Когда он увидел шествующие мерной поступью когорты противника, он понял, что сражение будет жестоким и кровопролитным.
Перед Муской встала дилемма — либо биться с легионерами Петрония Леонида, либо же переметнуться на его сторону и тем самым предать Валерия, предоставившего ему кров и защитившего от преследования властей. Срочно нужно было делать выбор, трудный во всех отношениях.
Тем временем, Валерий, оставив тело Энея, быстро двинулся по направлению к выстроившимся в боевом порядке воинам.
Он уже не мог думать о том, чтобы встретиться с дядей. Результат переговоров с Петронием Леонидом был уже заранее предрешен. Оставалось лишь одно — драться. Драться с тем, кто клятвенно заверял его в своей преданности. Драться с тем, кто подло убил Энея и его спутников. Предательство не прощают. Да и безумно, надеяться на то, что дядя присоединится к восстанию. Подтверждение тому — гибель любимого друга. Два других моста, которые были перекинуты через Вальтурно, были заранее уничтожены, чтобы противник не смог охватить их в клещи. И бой решено было дать на Большом мосту, единственной оставшейся дороге через реку.
Статуи богов и героев по обеим сторонам моста гордо взирали на то, как готовятся к битве. Бессмертные, увековеченные в мраморе, они стали безучастными свидетелями происходящих событий.
От римского легиона по направлению к мятежникам двигалось три человека. Впереди идущий солдат размахивал оливковой ветвью, знаком, парламентеров. Бунтовщики, не отрываясь, глядели на приближающихся легионеров. Не дойдя шагов тридцати до первых шеренг, солдаты остановились.
— Твой дядя послал к нам своих солдат. Интересно! Что они нам предлагают? — сказав это Валерию, Муска, призвал к себе двух рабов, с которыми решил идти к парламентерам. — Это наш последний шанс уговорить Петрония Леонида встать в наши ряды. И к нему идти должен только я Муска!
Валерий произнес:
