достаточно? Налицо подлый обман, преисполненный отвратного коварства! Подумать только, задумать изменить прошлое! Видал я пару фантастических фильмов – это же полный Армагеддон. А что завтра? Эмиссары Шефа отправятся спасать Гитлера или давать советы Наполеону?
– Ты поменьше смотри всякой халтуры, – поправил его Голос. – Хорошей фантастики в последнее время так мало снимают... упор на зрелищные спецэффекты, как в «Трансформерах». Нет-нет, твое беспокойство вполне похвально, но... Шеф же пока этого не сделал, верно? И не сделает, уверяю тебя. Знаешь, почему? Он ведь себе не враг. Мне тоже не составит труда вернуться в прошлое, провести там пару шумных акций и навечно заключить его в хрустальный куб. А это, согласись, куда хуже, чем низвержение из райских кущей в качестве падшего ангела. Ему есть что терять. Сейчас Шеф – известный на весь мир бренд. Но кем он станет, повиснув в хрустальном кубе? Пустой развлекаловкой для туристов. Скажу тебе больше – этот... эээээ... Калашников в определенной степени прав.
...Варфоломей, помня методику японского ангела, ничем не выказал свое беспокойство: лишь тихо, но возмущенно похрустел мышцами крыльев.
– Вот сам посмотри, – Голос вновь повернулся в сторону соловья. – Действительно, ситуация не уравновешена – Ад переполнен, в Раю не хватает душ праведников, а Шеф собрался ухудшить свой имидж. Но постой – разве мы уже не стараемся делать то же самое? Наши представители в офисах замучились на пальцах объяснять населению Земли: «Дети, не попадайтесь на удочку соблазна, грех – это плохо, загремите в Ад». А тут Шеф сам добровольно идет в ловушку: так пусть и покажет, какая он мерзкая тварь. Разумеется, завтра я позвоню Шефу, «порадую» его, что раскрыл заговор и от ока моего ничего не скроется – но это сугубо для проформы.
Варфоломей взглянул на Голос с нескрываемым восхищением.
– Жаль, что я не понял ваш замысел сразу, – произнес архангел, чувствуя легкое раскаяние. – Признавая величие самой идеи, позвольте мне все же проследить за тем, что случится в Ерушалаиме. Мы не знаем полной подоплеки событий. Что это за улики, которые Калашников и Малинин должны оставить в Гефсиманском саду? Они возьмут их с собой, или «доказательства» уже хранятся в тайнике на Масличной горе? Почему Шеф в авральном порядке, СРАЗУ после беседы на даче отправил их в Ерушалаим – да еще по спецканалу, который перемещает адских представителей во временные эпохи на Земле? Напомню – этим спецканалом часто пользовался и сам Шеф, например для беседы с философом Эммануилом Кантом. Спешка подозрительна, Калашникову даже не дали проститься с женой. Наверняка опасались, что устроит скандал. Дама-то – темпераментная.
– Правильно, – согласился Голос. – Если женщина закатывает истерику без повода, то тут еще полбеды. Но стоит поводу найтись – с ней и самому князю тьмы уже не будет сладу. Ну хорошо, давай рассмотрим, говоря слэнгом разведчиков из малобюджетных шпионских детективов, «вариант прикрытия». Кто там сейчас сидит в командировке в Ерушалаиме?
...Варфоломей, поколебавшись, назвал имя.
– Так это же просто отлично! – воскликнул Голос. – Видишь, как все замечательно складывается. Немедленно выходи с ним на связь. Пусть парень пока не вмешивается, а просто наблюдает ситуацию со стороны.
Архангел захлопнул папку. Спокойствие Голоса передалось и ему.
– С вашего позволения, я откланяюсь.
– Я буду ждать от тебя доклада, – сказал Голос, на руку которого, хлопая крыльями, сел амазонский попугай. – И вот еще – будь осторожен с тем манговым деревом на входе в Сад. Через пять минут ты споткнешься об его корни и расшибешь лоб. Ничего страшного – просто хочу уберечь тебя.
Поблагодарив, Варфоломей покинул заросли Сада, ступая по узенькой японской дорожке. Манговое дерево он старательно обошел стороной.
Глава восьмая
«МОРИТУРИ ТЭ САЛЮТАНТ!»
(
...Калашников тупо покачивался из стороны в сторону, подобно маятнику. Он ничего не соображал, словно его разбудили через час после принятия приличной дозы снотворного. Глаза слиплись намертво, в ушах шумело, кожа на шее страшно зудела и чесалась. Гордость Шефа – сверхсовременный спецканал отправки в прошлое – оказался на удивление просто устроен. Небольшая круглая площадка, похожая на вертолетную, находилась в подвале – аккурат под рабочим кабинетом Шефа в
Хм... ЗДЕСЬ?! Но куда же, собственно, их угораздило попасть в итоге?
...Мыслям Калашникова помешал громкий и звенящий звук – появилось ощущение, что кто-то невидимый ударил молотком по пустому ведру. Не успел он прийти в себя, как раскалывающий мозг звук повторился снова. Алексей протер глаза, медленно оглядываясь. Он находился в узком каменном коридоре, напоминавшем тоннель. Сложенные из неровных камней, забрызганные грязью стены, казалось, пропахли насквозь человеческим потом, нечистотами и странноватым сладким запахом. Прижавшись вплотную к нему, в «тоннеле» толпились десятки людей. Среди них были белые с нечесаными бородами, иссиня-черные африканцы и татуированные низкорослые азиаты. Каждый был занят своим делом: первые устало переговаривались на невнятных щебечущих языках, вторые усердно молились, прикрыв веки, а вот третьи – дрожали, уставившись на деревянные ворота. Из-за ворот и доносился тот самый грохочущий звук. Все стоявшие в коридоре мужчины сжимали в руках оружие – заржавевшие короткие мечи, круглые, выщербленные от ударов щиты, ветхие луки и колчаны со стрелами. Под подбородком у каждого, смыкаясь на затылке, был закреплен кожаный ошейник с медным кольцом, на котором читались выбитые латинские буквы. Инстинктивно подняв руку к горлу, Калашников понял, от чего так ужасно чесалась шея – точно такой же ошейник находился сейчас и на нем. Ну и конечно, он узнал сладкий запах.
...Это была только что пролитая теплая кровь.
Алексея сильно толкнули. Если бы он не был зажат в «тоннеле», то обязательно бы свалился. Повернуться Калашников тоже не мог, его бока стискивали с двух сторон черный как смоль лучник и бронзоволикий меченосец. Изловчившись, он скосил зрачки, увидев то, что ожидал – полностью обезумевшие от происходящего, бешеные глаза Малинина.
–
Алексей с трудом сообразил – унтер-офицер обращается к нему на латыни.
– Не называй меня
– Хорошо,
– Ладно, черт с тобой, – прошептал Калашников. – Буду краток. Шеф со своим перемещением в прошлое подложил нам громадную свинью. Он говорил, что мы появимся в Ерушалаиме под личиной центурионов, торговцев или нищих. Но он ни словом не обмолвился, что мы можем оказаться здесь и в качестве гладиаторов...
Ворота с треском распахнулись. Калашников увидел усыпанную древесными опилками, залитую солнцем песочную арену. Посередине на гнутой арке висел большой медный колокол. Стоящий рядом голый до пояса африканец методично ударял по его поверхности кузнечным молотом – извлекая те самые бьющие по ушам нежные звуки. Трибуны, до отказа заполненные зрителями, радостно взревели – вопли заглушили похоронный звон колокола. Двое упитанных охранников с бамбуковыми дубинками, ворвавшись в коридор, одного за другим сноровисто вытолкнули на арену четверых человек – рослых молодых мужчин, стоявших прямо перед Малининым и Калашниковым.
– В качестве кого? – голосом больной старушки переспросил Малинин.
