слезы, они вообще не знают.
— Марта должна знать.
— Ты прав, Игорь… За эти два кошмарных месяца я уже успел забыть, что она когда-то была человеком. Такой одержимости, остервенелости я не видел даже у десантников. А неутомимости этих осьминожек могут позавидовать даже роботы. Когда корабль Виктора сгорел, Марта бросила свой звездолет в самую гущу боя и разметала гербодов, словно раненая львица свору охотничьих псов… Э-эх, да что там говорить! С чем прибыл, Колдун?
Корин почувствовал скрытый упрек в его словах.
— Мы делали все, что могли, Вадим, — словно оправдываясь, ответил он. — Сам знаешь, открытия к праздничным датам умели выдавать только в эпоху развитого социализма. Да и не каждому дано ухватить Бога за бороду.
— Ну и что, — ухватили?
— Вроде бы. Впрочем, через полчаса мы это увидим.
Асташевский сипло рассмеялся.
— А ты оптимист, Игорь. Гербоды тоже не лаптем щи хлебают. Немного опоздала твоя бомба.
Асташевский нажал несколько кнопок на пульте — и изображение на главном экране сменилось. Корин увидел большую красную звезду, рядом с которой медленно плыл странный серебристый трезубец.
Хронофизик невольно присвистнул.
— Ого… — пробормотал он. — Я, конечно, читал об этом в правительственных телеграммах, но как-то не мог поверить. По форме — чистейшей воды блокиратор!
Асташевский кивнул с безнадежным видом.
— И по содержанию — тоже, можешь не сомневаться, — мрачно сообщил он. — Ученая братия раз десять прокручивала структуру этого монстра через свои компьютеры — и получила один и тот же результат. Блокиратор! Теперь вопрос только в том, сумеют ли гербоды сохранить эту хитрую конструкцию в подпространстве. Думаю — смогут.
— А во время боя?
— Ха! Ты не знаешь этих чертей. Видишь, впереди трезубца тонкий полумесяц? Это почти пять сотен кораблей прикрытия. Они сомнут наш флот, словно пустую скорлупу, а затем трезубец врежется в Андору. И твоя супербомба причинит гербодам не больше вреда, чем детская хлопушка!
Корин недоуменно взглянул на друга.
— Бомба? Но у меня нет никакой бомбы, Вадим. Настала очередь удивляться Асташевскому Он сначала побледнел, а затем щеки его налились багрянцем.
— Как… как нет? — выдавил он. Корин пожал плечами.
— С самого начала я и не думал ни о чем подобном, — объяснил он. — Вся эта история с Майорой, по- моему, чистейшей воды недоразумение. Уверен, что на той, знаменитой картинке был изображен обычный космический модуль, который дориане пытались спустить на планету, только и всего.
— Погоди, погоди… Но что же вы тогда привезли с Земли?.. Смотри, Игорь!
Серебристый трезубец внезапно резко ускорил свое движение. Он сделал один оборот вокруг красной звезды, другой.
— Похоже, началось, — почти спокойным голосом произнес Асташевский и, откинувшись на спинку кресла, закрыл глаза. Да и что он мог сделать?
Корин торопливо подошел к пульту, взял в руки радиофон и набрал шифр.
— Слушаю, Игорь Васильевич, — послышался голос Владимирова — заместителя проекта «Искра».
— Пора, Николай! Армада гербодов готовится к маршевому броску!
— Но… но мы еще не полностью наладили бортовые дальномеры…
— Поздно налаживать. С Богом, Николай!
— Слушаюсь, Игорь Васильевич. Э-эх, поехали! Корин не мог видеть этого на экране, но знал, что два десятка огромных транспортов в это мгновение начали поспешно набирать скорость. Прошло две, три… десять секунд.
— Корабли ушли в гиперпространство, Игорь Васильевич! — послышался взволнованный голос Владимирова.
Все. Оставалось только ждать. Ждать и надеяться. Сотни, тысячи людей больше трех месяцев работали на идею Корина — но ответственность за нее нес только он.
А между тем армада гербодов пошла на последний «разогревочный» круг. Выйдя на касательную траекторию, серебристый трезубец ринулся прочь от красной звезды. С каждой секундой звездный флот уходил из ее поля тяготения, и вскоре мог нырнуть в гиперпространство. И тогда — конец…
Корин облизнул пересохшие губы. Сердце его болезненно сжалось. Только сейчас он осознал, что караван с Земли успел в самый последний момент. Впрочем, успел ли? Сейчас армада гербодов уйдет в гиперпространство, вот сейчас…
— Вадим, очнись, — сказал он негромко.
Асташевский немедленно открыл глаза То, что он увидел на огромном экране, заставило его сдавленно вскрикнуть. Такого он не ожидал — так же, как этого не могли ожидать и давние противники дориан.
Красное холодное солнце начало менять свой цвет. По нему пробежали желтые, голубые, белые полосы. Косматые протуберанцы внезапно стали распухать, выбрасываясь на сотни тысяч километров в космос. А затем звезда взорвалась.
Даже на экране это выглядело ужасающе. Небольшой диск превратился в огненный шар, который начал стремительно расти.
Флот гербодов был уже довольно далеко от звезды, но уйти в гиперпространство не успел. Чудовищный вал бушующего огня догнал его и поглотил, словно россыпь блестящих пылинок.
Спустя несколько минут солнце вновь стало сжиматься, и вскоре в центре экрана засияла громадная белая звезда, источая ослепительный, испепеляющий свет.
— Новая… — в благоговении выдохнул Асташевский. — Это же Новая! В этом-то и была твоя идея, Игорь?
Корин, весь дрожа, почти рухнул в кресло. Сотни, тысячи раз он мысленно представлял себе эту картину — но не ожидал, что вспышка Новой на самом деле окажется столь ужасной.
— Да… Я вспомнил, что некогда над Заповедником катаклизмы провремени начались лишь оттого, что звездолет дориан вышел из гиперпространства слишком близко к поверхности Земли. Чтобы проверить это, мы послали в эпицентр взрыва космосамолет и провели сотни, тысячи измерений. Все подтвердилось — но как использовать этот эффект в качестве оружия? И тогда канадца Монтеля вдруг озарило: а нельзя ли с помощью мощных колебаний провремени вызвать нестабильность ядерных процессов в недрах звезд? Оказалось — можно. Для этого надо было всего лишь научиться выводить корабли из гиперпространства в мощном поле тяготения, да еще с точностью плюс-минус десять километров от центра звезды… Сумасшедшей сложности задача — но мы с ней справились. Неплохой сюрприз для гербодов, правда?
Асташевский тупо посмотрел на него, а затем почти истерически расхохотался, будто Корин сказал Бог знает что смешное.
— Все-таки мы сумели отшлепать их по заднице, — всхлипывая, произнес он. — И каким славным получился удар, а?
Спустя две недели к Корину наконец допустили посетителя. Все это время он пролежал в одном из пригородных санаториев Дориании под пристальным наблюдением врачей-землян. Трехмесячное перенапряжение свалило его в постель сразу же после возвращения на Андору, и потому он ровным счетом ничего не знал о том поистине всепланетном ликовании, которое прокатилось по Андоре и всей Солнечной системе. Впрочем, ему было не до праздников. Только на пятый день он стал ходить без помощи медсестер, а былой аппетит к нему так и не вернулся. Впрочем, врачи заметно повеселели, а это означало, что здоровье пациента было вне опасности.
Корин ждал посетителя, сидя в кресле-каталке. На его бледном, изнуренном лице ничего нельзя было прочесть — и все же Игорь не смог сдержать разочарованного вздоха, когда в палату вошла Марта.
Нью-дорианка остановилась на пороге, переминаясь на щупальцах, словно не решаясь войти.
— Марта… ты? — прошептал Корин.
— Да. Прости, Игорь, я знаю, ты ждал не меня.
