– А ты не дурак, Чейн, – зазвучал голос Рея Горна. – Но это даже хорошо. Ты мне нравишься, волчище! Живи пока. Встретимся в финале на центральной арене!
И все снова затихло. Чейн вытер мокрый от пота лоб тыльной стороной ладони. Ему захотелось изо всех сил швырнуть коварную машинку об пол. Но, поразмыслив, он вернулся в “свой” радиальный коридор (разумеется, он уже был пуст) и запустил машинку в левый кольцевой коридор. “Надо порадовать старика Франца”, – с усмешкой подумал Чейн.
Когда шум “шагов” стал удаляться, Чейн торопливо пошел вперед. Насколько он помнил, метров через двадцать ему должен был встретиться очередной левый кольцевой коридор. С помощью него можно зайти старику Францу за спину и постараться проделать с ним шутку, которая едва не удалась Рею Горну.
Вот и второй радиальный коридор. Но... он почему-то погружен в глубокую тьму.
Чейн нахмурился. Судьи обещали, что освещение во всех залах и коридорах Дворца будет равномерным. Однако под потолком этого коридора не горело ни одной лампочки. Случайность? Или...
Варганец сделал несколько шагов вперед – и внезапно остановился с поднятой босой ногой. Чутье говорило ему, что опускать ногу совсем не обязательно, а лучше ее вернуть на шаг назад.
Встав на колени, Чейн убедился: на полу были разбросаны десятки острых, как бритвы, осколков стекла. Ай да старина Франц, ах да молодец! До потолка было метров десять, не меньше.
Попасть снизу в лампочки с такого расстояния – дело совсем не простое. Ай да метатель шаров! Хруст раздавленного стекла мог предупредить Штольберга о приближении противника. А если этот противник еще и решил разуться, то старик Франц получал сразу двойную пользу. Хромающий человек, из ног которого хлещет кровь, был для умного соперника уже почти не опасен.
Умного? Интересно, где сейчас находится умный человек, разбивший лампы в длинном узком коридоре? Конечно же, он должен прятаться за одной из дверей этого коридора. Стоило ее распахнуть в нужный момент и метнуть в затылок только что прошедшего врага бильярдный шар...
Что же делать? При всем желании он не мог сейчас добраться до Штольберга. Тот наверняка стоит за дверью одной из комнат где-то в середине коридора, надежно защищенный со всех сторон осколками битого стекла. Спешить ему некуда. Старик рассудил совершенно верно: пускай пятеро моих друзей режут друг другу глотки, сколько пожелают. А я подожду. Слава богу, я нахожусь не на борцовской арене и за пассивное ведение боя меня никто не дисквалифицирует. Рано или поздно настанет момент, когда победитель турнира пятерых пойдет искать шестого. И тогда мне хватит на него одного-единственного бильярдного шара...
Прошло несколько минут, а Чейн все никак не мог решить, что же делать. В принципе можно было оставить Франца в ловушке, которую он сам для себя и создал. Но, с другой стороны, не хотелось уходить от такой добычи и оставлять ее у себя в тылу. Э-эх, напрасно он выпустил машинку Рея Горна раньше времени! Сейчас бы она очень даже пригодилась...
Чейн мысленно обругал себя и вновь посмотрел на пол. И вздрогнул от неожиданности.
Как и все варганцы, он неплохо видел в темноте. Однако этого было все же мало, чтобы сейчас пройти по коридору, где разбросаны сотни острых осколков. Конечно же, он мог пустить в ход фонарик, что висел у него за поясом, но это равносильно самоубийству.
И вот вдруг оказалось, что никакой фонарик ему не нужен! Впечатление было такое, что кто-то зажег над ним тусклую лампу.
Сейчас он видел все осколки до единого. Их оказалось не так много, как он ожидал. По коридору вполне можно пройти, маневрируя между острыми стекляшками и одновременно наблюдая за дверьми.
Чейн ощутил странную тревогу. Нет, такого не может быть! Наверное, Рангор без труда сделал бы это, но только не человек. Уж так устроены у людей глаза, и здесь ничего поделать невозможно.
Тем не менее факт оставался фактом!
Чейн сделал глубокий вздох и очень медленно пошел по коридору, держа арбалет на изготовку. Мимо по обеим сторонам проплывали наглухо закрытые двери. Кажется, за ними никто не стоял. Кажется...
Дойдя приблизительно до середины коридора, варганец остановился. Дальше идти оказалось очень трудно. Осколки лежали на полу уже не отдельными хаотичными кучками, а довольно равномерно, словно их разложили специально.
Специально?!
Чейн стал внимательно рассматривать ближайшие двери. Налево... нет, оттуда словно бы веяло пустотой. Направо... хм-м...
В конце концов Чейн сосредоточился на двух дверях, которые ему чем-то показались подозрительными. Наверное, тем, что возле них было слишком мало осколков.
И тут откуда-то спереди послышался еле слышный шорох. Чейн сразу поднял арбалет, но тут же с ухмылкой опустил его.
Дурацкая машинка Рея Горна, пройдя первый кольцевой коридор, свернула в радиальный и теперь медленно двигалась к центру Дворца. Скоро, очень скоро Штольберг услышит ее. И тогда... Надо ждать.
Через несколько минут “шаги” стали слышны уже вполне отчетливо. И тогда случилось то, на что Чейн очень надеялся. Одна из двух подозрительных дверей начала еле-еле приоткрываться. Чейн навел арбалет и стал постепенно нажимать на спусковой крючок. Сейчас, вот сейчас в темном проеме покажется еле заметная фигура... и старик Франц окажется жертвой своего излишнего любопытства!
Любопытства? Это такая-то матерая лиса?
Неожиданно для самого себя Чейн в самый последний момент повернул арбалет и выстрелил в соседнюю дверь. Стрела за стрелой пронзили ее насквозь, уходя в глубь комнаты.
Раздался сдавленный вскрик, и что-то грузно упало на пол. Чейн сдернул с плеча секиру и уверенно пошел вперед, перешагивая через осколки.
Франц Штольберг, скорчившись, лежал на боку. Он шумно дышал, прижимая правую руку к ране, а в левой продолжая сжимать бечеву, ведущую через дыру в стене к двери в соседней комнате. Кровь хлестала так, что Чейн понял – стрела задела легкое.
– Там... в сумке... открой... – еле слышно проговорил Штольберг.
Чейн прошел в дальний конец пустой комнаты. Там на полу лежал раскрытый деревянный чемодан. В нем было полтора десятка бильярдных шаров, несколько метательных звездочек, а также сумка с медикаментами. Варганец присвистнул – ему даже в голову не пришло взять с собой аптечку. Старик Франц оказался куда предусмотрительней.
– Перевяжи... – не открывая век, попросил Штольберг.
Чейн был в замешательстве. В правилах турнира ни слова не сказали о помощи поверженному противнику. Что тут говорить: на войне как на войне! Каждая минута промедления стоит очень дорого. Но Штольберг выглядел сейчас так жалко...
Проклиная все на свете, Чейн раскрыл сумку и, достав биовосстановительные бинты, принялся за перевязку. Ему пришлось потратить минут пять, прежде чем старик открыл веки.
– Все будет нормально, – негромко произнес Чейн. – Часа три или четыре вы продержитесь. А потом вам помогут судьи. Я скажу им, где вас искать.
– Ты... – просипел Штольберг. – Сначала... ты должен... победить.
– Именно это я и собираюсь сделать, – усмехнулся Чейн, вставая на ноги.
– Постой... Теперь я... за тебя. Не хочу... умирать. Послушай... моего совета. Опасайся... Рея Горна... Он... никогда не играет честно...
– Я что-то уже слышал об этом.
– Не давай... ему приблизиться... Держи его... на дистанции... Ближе пяти метров... это все, конец. Он хуже змеи...
– Хорошо, – кивнул Чейн.
– Алгис... у него одна... слабость... Он бывший боксер... и любит побеждать... только нокаутом... Он презирает... любое оружие. Его коронный удар... левый крюк... бойся...
– Понял. Это все?
– Да... Нет. Мне кажется... сейчас опаснее всех...
– Кто?
Но Штольберг уже заснул, поддавшись действию биовосстановительных лекарств.
