– Неожиданный вопрос. Я думала, что ты видел во мне вариант на одну ночь, а ты, оказывается, строишь долгосрочные перспективы. Не ожидала. Приятно. Но я ухожу по другой причине – просто мне нужно хорошенько выспаться. – Широко улыбнувшись, она добавила: – А с таким мужиком, как ты, сделать это будет проблематично.
– Я тебя провожу.
– Не беспокойся, я доберусь сама. Здесь ведь недалеко.
Глава 27
НАБЛЮДЕНИЕ
Оставшись один, Анисимов опустошенно опустился в кресло. Бесцельно глядя в окно, он задумался. Почему-то опять вспомнился Густав, Николай Сафронов. Смерть Сафронова его не отпускала. Она выглядела какой-то необоснованной, что ли. Насколько он его знал, Сафронов был человеком крайне осторожным и совершенно не был склонен к каким-то авантюрам. Настоящий выдержанный профессионал.
А то, что происходило в последние несколько часов, совсем не вязалось с тем Сафроновым, которого когда-то знал Анисимов. Произошло нечто такое, что заставило его перешагнуть грань разумного, подвергнув смертельной опасности как своего подопечного, так и себя самого.
Вот только в чем заключалась причина такого поведения?
Мягкий свет торшера падал на пол, отчего окружающие предметы принимали какой-то приглушенный оттенок, создавая атмосферу безмятежности и покоя.
В действительность Анисимова вернул резкий сигнал автомобиля, раздавшийся за окном.
Игорь вздрогнул и выпрямился. Кажется, он немного вздремнул. День оказался тяжелым.
Он посмотрел в окно. Неожиданно внимание Анисимова привлек непонятный блеск между шестым и седьмым этажами противоположного здания. Стараясь не выдать тревоги, он по-прежнему сидел неподвижно, положив руки на подлокотники кресла.
По собственному боевому опыту он знал, что такие блики могла давать только сильная оптика. Страх, плеснувшийся десятибалльной волной где-то под ложечкой, так же неожиданно угас, как и появился, – если бы его хотели убить, то могли бы сделать это несколькими минутами раньше, распластавшись на кресле, он представлял собой весьма удобную мишень. Остается другое – за ним плотно следят. Вот только что им от него нужно? Значит, машина, увязавшаяся следом за ним, действительно была не случайна.
А что, если они осматривают не его, а комнату? Что они ищут?
Думать под оптикой, направленной в твою сторону, не очень-то приятно. Стараясь выглядеть естественно, Анисимов поднялся. Потянулся, словно бы и вправду подремал, и подошел к окну. Некоторое время он смотрел вниз, будто вид пустынной улицы был ему интересен, после чего неторопливо задернул занавески.
Итак, за ним наблюдают.
А если его держат под наблюдением, то, следовательно, подозревают, что он причастен к какой-то очень серьезной тайне. Не исключено, что ее разгадка как-то связана с последними трагическими событиями, ведь именно после смерти Сафронова у него начались серьезные проблемы.
Что же Николай хотел передать ему в тот роковой день?
По всей видимости, это было что-то небольшое, что Сафронов носил при себе. Видимо, это он взял с собой, и потому-то квартира Сафронова была внезапно атакована. Ворвавшись в нее, неизвестная оперативная группа не обнаружила того, что искала.
И тут Анисимова осенило – а что, если Сафронов ничего не брал с собой в квартиру, просто подготовил соответствующий муляж, прекрасно осознавая, что за ним следят, и в подходящую минуту захватил его, чтобы пустить врагов по ложному следу? А если так, то эта самая вещь, пакет, о котором говорил Кирилл и о котором самого Анисимова спрашивали на кладбище его похитители, должна храниться где-то в другом месте.
На улице светало. Через плотные занавески неуверенно просачивался рассвет.
В первую очередь нужно определиться, что это все-таки за вещица. Может быть, что вовсе и не пакет, а какой-то иной носитель информации. Информация могла быть записана на дискете или листах бумаги. Внешне все это не должно привлекать к себе особого внимания. Надежнее всего хранить это не в кейсе и не в какой-нибудь громоздкой сумке, а в пакете из плотной бумаги, который в случае необходимости можно легко спрятать под пиджаком. Маловероятно, что Сафронов припрятал его по дороге, у него просто не было бы времени. И, обладая хорошей интуицией, он не мог не знать, что за ним наблюдают, а следовательно, не стал бы рисковать.
Кровать еще дышала теплом Ангелины. Все было бы хорошо, если бы не оптика, направленная в окна его квартиры.
Нужно пойти и посмотреть, где именно мог быть оставлен этот самый злосчастный пакет, иначе потом уже может быть поздно. Повинуясь какому-то настойчивому импульсу, Анисимов поднялся и направился к двери.
Вряд ли в этот час его поджидают на улице, но на всякий случай он поднял воротник, стараясь по возможности спрятать лицо.
Улица встретила его прохладой. Крыши высоток придавили свинцовые облака, отчего утро выглядело по-особому мрачным.
Анисимов решил пойти пешком. Если его все-таки взяли под наблюдение, то в первую очередь установят контроль именно за автомобилем. До Беломорской, четырнадцать, где был убит Сафронов, было недалеко, ускоренным шагом каких-то минут двадцать.
Стараясь держаться в тени зданий, Анисимов вышел на проспект. Пусто и тихо. Только иной раз тишину нарушал нарастающий гул двигателей проезжавших мимо автомобилей. Редкие прохожие, не проявляя к нему интереса, спешили по своим делам.
Игорь внимательно всматривался в каждого – вроде ничего подозрительного. Несколько раз он резко и неожиданно сворачивал в переулки, пытаясь выявить слежку, однако никто не дышал ему в затылок, не бежал следом, ровно ничего такого, что могло бы насторожить. Народ спал и уже позабыл о том, что происходило на этой улице несколько дней назад.
Анисимов подошел к дому. У высокого тополя был припаркован «Мерседес». До подъезда Сафронову нужно было пройти с десяток метров. Выйдя из машины, он направился к дому, размахивая пакетом. А когда в квартире пакета не оказалось, то и выяснилось, что все это был хитроумный трюк.
Шагнув в подъезд, Игорь едва не споткнулся о бомжа, вольготно расположившегося под батареей. От него остро попахивало кислятиной, и Анисимов, скривившись от брезгливости, перешагнул через ноги в стоптанных башмаках.
Осмотрелся по сторонам. Ровным счетом ничего такого, что могло бы послужить тайником. Пакет, по всей видимости, был не маленьким. Вряд ли его можно было бы заложить куда-то за батарею или втиснуть за косяк. Здесь что-то иное. Поднявшись на площадку, Анисимов увидел почтовые ящики, закрепленные на стене в два аккуратных ряда. Игорь заглянул в один из них. Пусто. В другом то же самое. Он переходил от одного ящика к другому, пока наконец не увидел в одном из них торчащий уголок бумаги. Это вполне могла быть и реклама, какую обычно бросают в почтовые ящики, но что-то подсказывало Игорю – это нечто иное. Квартира двадцать семь. Интересно, кто в ней живет?
Вытащив из кармана отмычку, он аккуратно открыл дверцу почтового ящика и извлек его содержимое. В газету был вложен небольшой пакет из плотной желтоватой бумаги, весьма увесистый.
В центре конверта был гриф «Совершенно секретно». А ниже приклеен листок бумаги с гербовой печатью Федеральной службы безопасности с сопровождающей надписью: «Для начальника подразделения Z». Ни фамилии, ни звания, просто – начальнику подразделения.
Внимательно осмотрев конверт, Игорь увидел, что бумага была перепачкана клеем, а печать слегка смещена. Следовательно, его вскрывали. Стараясь не порвать конверт, Игорь потянул за уголок. Легко поддавшись, конверт открылся. Внутри его лежало несколько листков бумаги. Вытащив их, Анисимов не без удивления прочитал начальные строки, написанные крупным шрифтом: «Лицам, не имеющим отношения к подразделению Z, немедленно запечатать конверт и передать его в управление ФСБ. В документах содержится строжайшая государственная тайна».
Рука, готовая было перевернуть другую страницу, невольно застыла – то, что находилось на следующей
