– Да.
– И ты знаешь, где находится этот контейнер? – невольно перешел на шепот Никита.
Дед кивнул.
– Знаю.
– И ты столько времени это скрывал? – невольно изумился Никита.
Старик улыбнулся.
– Я же сказал тебе, что служил в конторе, а там хорошо умеют хранить тайны.
– Ну, ты даешь, дед! Сколько я тебя знаю, ты всегда перебивался на хлебе и молоке! И бабку держал в черном теле! Мог бы и продать несколько камушков раньше.
– А что мне с этой прорвой денег делать? – колюче спросил дед. – И куда я с ними денусь? Высунешься, так сразу голову оторвут! – вздохнув, он продолжал: – Все-таки не удержался. Вот, видишь, квартиру купил, мебелью обставил.
– Вижу.
– А бабка знала об этом?
Дед вздохнул.
– Знала. Она много о чем знала. Я ведь как паспорт поменял, долгое время скрывался. Говорили, что я погиб, а она не верила. Знала, что дождется меня, вот и дождалась... Объявился я, наконец, рассказал ей все как есть. Потом мы расписались. А о том времени старались не вспоминать. А чтобы купить такую квартиру и обставить ее, мне понадобился всего лишь один камень. Правда, он был большой, – раздвинул дед большой и указательный пальцы. Он там был единственный такой. Но камушков поменьше, таких, как вот эти, – кивнул он на стол, на котором продолжали лежать алмазы. – Таких там сотни!
У Никиты невольно перехватило дыхание.
– Ты говоришь, сотни?
– Да... Я несколько раз пробовал их считать, так всякий раз сбивался со счета, – обреченно махнул он рукой.
– Кому же ты его продал?
– Ювелиру одному. Вот только когда я продавал ему камушек, уж больно он на меня как-то странно посматривал.
– И неудивительно, таких алмазов здесь отродясь не видывали. Надо было тебе его через меня сдавать! – горячо заявил Никита. – У меня связи хорошие есть. И язык за зубами эти люди держать умеют и цену настоящую дадут.
Дед махнул рукой.
– Только теперь уже ничего не поделаешь.
– Это уж точно.
– С недавних пор за мной кто-то по пятам стал ходить. Теперь я понимаю, что это связано с алмазами.
– А больше ты не продавал камней?
– Хм... Было дело, продал недавно четыре камушка. Деньги мне нужны были.
– И кому продал?
– Драгоценщику одному. Полгода к нему присматривался, прежде чем подошел.
– Не промахнулся ли ты с ним?
– Все может быть.
– И как же выглядит этот человек, что ходит за тобой?
– Двое их было. Хитро действуют, только старого волка не проведешь. Один невысокого росточка, в сером костюме, я с ним уже раза три сталкивался. Другой тип все под окнами крутился. Я занавесочку приоткрою слегка и смотрю на него. Раза два к нему какие-то люди подходили, а однажды он откровенно так на мои окна стал показывать. Боюсь я, Никита! Честно тебе скажу, – признался дед. – Хотя и старый, а помирать ой как неохота! А давай посмотрим, может, он и сейчас там стоит, – дед подошел к окну и слегка отодвинул занавеску. – Точно, стоит. Как по расписанию. Чего же они добиваются-то? Или думают, что я их не заметил? Вот, глянь, внучок.
Никита подошел к окну и посмотрел через маленькую щелочку между занавесками. Действительно, на противоположной стороне улицы стоял высокий молодой мужчина в светлых брюках и в безрукавке. Тень от длинного козырька падала ему на лицо, не давая разглядеть его.
– Что ты скажешь? – взволнованно спросил дед.
Никита никогда не видел деда в таком возбужденном состоянии. Ему даже казалось, что старик вообще не способен реагировать на что-то серьезно. Если раньше его что-то и могло огорчить, так это пролитая рюмка водки, а тут страсть в глазах, какой и у молодого не увидишь.
Трудно было понять, в какую именно сторону смотрит мужчина, глубокая тень надежно скрывала его глаза. Но Зиновьев невольно поежился от мысли, что он мог смотреть именно на окна второго этажа. Его появление здесь было неслучайным, он не походил на обыкновенного пешехода, так как никуда не торопился, не напоминал человека, голосующего на дороге. На влюбленного молодого человека, ждущего объект своего обожания, соглядатай тоже не тянул, в этом случае он хотя бы нервно посматривал на часы. Он просто спокойно стоял, заложив руки за спину! И самое страшное было в том, что он действительно как будто бы приподнял голову и посмотрел на окна второго этажа.
– Честно говоря, мне это тоже не нравится. Какого черта он здесь делает?
Закрыв занавеску поплотнее, Никита отошел от окна.
– Значит, ты говоришь, что служил в конторе?
– Да.
– А далеко отсюда?
– Я был переведен из Крыма в эти края и последние несколько месяцев служил здесь неподалеку.
– А ты не боялся, что тебя может узнать кто-нибудь из бывших сослуживцев?
Старик отрицательно покачал головой.
– Нет. Все это время я находился на территории лагеря, и, кроме зэков, меня никто не видел. А зэки в этом лагере были не жильцы. Работа была такая, что не приведи господь! Мерли как мухи!
Достав из кармана фотографию, Никита спросил у деда:
– Взгляни. Ты никого не узнаешь на этом снимке?
Подняв со стола очки, старик аккуратно нацепил их на нос и взял у Никиты фотографию. Тот внимательно наблюдал за реакцией деда. Вот правый уголок его рта слегка дернулся, получилось нечто вроде усмешки. Но в следующую секунду губы старика неприятно застыли и сжались в тонкую полоску.
– Узнаю. Вот этот, – стукнул он по фотографии пальцем, – как раз и есть тот самый Коробов, с которым мы поцапались. Он возглавлял нашу группу, а после побега зэков возглавил карательный отряд. Тогда было застрелено около трехсот побегушников. Свидетели были не нужны. Вот какая-то группа беглых тут как раз и выложена рядочком.
– Откуда ты знаешь, что именно он возглавлял отряд?
– Приходилось сталкиваться, – туманно протянул дед. – Знаю я эту породу. Такие вещи по его части.
Старик перевернул фотографию и, увидев на ней гриф «Совершенно секретно», неодобрительно хмыкнул.
– Откуда взял?
– В архиве позаимствовал.
– С огнем, Никита, играешь. Эти ребята так могут цапнуть, что без головы останешься.
– Ничего, я живучий. А почему же ты скрылся?
– Уходить надо было. Пломбы-то с контейнера были сбиты! Меня бы так и так расстреляли. Ну я и ушел.
– А где же ты паспорт раздобыл?
– А вот послушай. Я решил заглянуть в охотничью избушку, там у меня знакомый лесник был. Думал, пережду, потом дальше двинусь Заглянул туда, а там труп лежит, пошарил у него по карманам, нашел паспорт. Переклеить фотографию – плевое дело. Вот так и стали мы Зиновьевыми, – задумчиво сказал старик.
