Рука Никиты скользнула в карман, пальцы нащупали три камушка. Он уже обратил внимание на некоторую характерную особенность алмаза – тот никогда не нагревался. Сколько его ни держи в ладони – камень оставался холодным, недосягаемым, гордым. Даже без бриллиантовой огранки он был королем всех камней.
– Да, та-ак, – неопределенно проговорил Никита. – О разном. Нам всегда было о чем поговорить.
– И все-таки? – настаивал Журавлев.
– В последнее время дед немного хандрил. Жаловался на жизнь. Я, как мог, старался его успокаивать, помогал ему.
– Давно он живет один?
– С того самого времени, как умерла бабка.
– И как давно она умерла?
– Лет пять уже будет.
– Достаточный срок.
– Да. Но дед все равно не мог привыкнуть к одиночеству.
– Может, он вам что-нибудь рассказывал? Может быть, опасался кого-то?
Голос у оперуполномоченного был проникновенным, весьма сочувствующим. На какую-то минуту Никита попал под задушевное обаяние его интонаций. Ему даже хотелось рассказать все как есть, но очень мешала напряженная морщинка между бровями майора и неприкрытый интерес, с которым тот его рассматривал.
– Ничего такого он не говорил, – пожал плечами Никита.
– Понятно, – разочарованно кивнул Журавлев. – А что вы можете сказать об этом?
Майор протянул вперед руку и разжал кулак. Алмаз! Небольшой, величиной всего лишь с горошинку, он яростно сверкнул прозрачным боком, приковав взгляд Никиты.
– Это алмаз?
– Верно, алмаз. И что вы скажете?
– А что мне сказать? Дед мне ничего не говорил об алмазах, он вообще был очень далек от драгоценных камней. Или вы меня в чем-то подозреваете? Вы же знаете, что алмазы – это большой срок! Стал бы я этим заниматься. И где же вы его нашли?
– На полу. Лежал вот там, на коврике. Мы на него даже не сразу обратили внимание. Думали, что это стекло. А потом оказалось, что все намного серьезнее. Я не большой специалист в драгоценных камнях, но мне кажется, что этот алмаз с Вишеры. Только там могут быть такие прозрачные камушки. В ЮАР они несколько другие, желтее, что ли. Что вы можете сказать?
– Я никогда не был в ЮАР, да и алмазов с Вишеры не видел.
Оперативник улыбнулся.
– Я тоже не был в ЮАР. Слушайте, а ведь в комнате у покойного Егора Васильевича тоже были обнаружены алмазы. Вам не кажется это странным?
– Нет. Васильевич был очень известным скупщиком, так что мог заниматься и алмазами.
– Тут прослеживается одна неприятная связь. Два алмаза и два трупа, и в обоих случаях это как-то коснулась вас.
Зиновьев старался оставаться спокойным.
– Я не силен в дедукции.
Майор Журавлев усмехнулся.
– Возможно.
Никита вытащил руку из кармана и почувствовал, как алмазы соприкоснулись. Появилось ощущение, что звук их соприкосновения прозвучал ударом колокола.
Никита повернулся к деду. Старик как будто бы предчувствовал свою кончину, вот поэтому и сообщил о тайне, которую сумел сохранить столько десятилетий.
– Знаете, я пойду. Мне нужно побыть одному.
– Вы проживаете по прежнему адресу?
– Да.
– Мне бы все-таки хотелось с вами увидеться и переговорить более обстоятельно. Вы не против?
– Хорошо. Только давайте сделаем это после похорон.
Карета «Скорой помощи» стояла на прежнем месте. Уж кто не скучал, так это санитары. Сдержанно, с некоторой долей настороженности, они поглядывали по сторонам, вполголоса травили какие-то забавные истории. Парней надо понимать, цинизмом здесь и не пахло. Скорее всего, своего рода реакция на череду смертей, с которой им приходится сталкиваться практически ежедневно.
Сев в машину, Никита некоторое время оставался неподвижным. Все это очень напоминало конец пути, хотя бы потому, что он просто не знал, как же теперь жить дальше. И вообще, прошедший день выдался очень трудным.
Ладно, пора ехать. Салон автомобиля не самое лучшее место для осмысления ситуации.
Уже подъезжая к дому, Никита заметил у подъезда силуэт человека. Само по себе это не столь и важно, мало ли кому приспичит шляться по улицам далеко за полночь. Удивляло другое, заметив подъезжающую машину, этот тип мгновенно спрятался под козырек подъезда. Зиновьев сбавил скорость. Что-то явно было не так. События последнего дня до предела обострили его подозрительность. На детской площадке, у качелей расположились еще двое. Вечерами здесь любили посидеть влюбленные – место пустынное, располагает к интимности, порой сюда заходят мужички распить поллитровку, что так же очень способствует душевному разговору. Но эта троица сидела неподвижно, выпрямив спины, словно каждый из них кол проглотил.
Остановив машину, Никита с минуту всматривался в темный двор. А может, все-таки показалось? И тут со двора в сторону остановившейся машины двинулись два человека. Их можно было бы принять за случайных прохожих, если бы не ночь, не смерть старика и не торопливый шаг, которым они двигались в его направлении.
Никита переключил скорость и поехал дальше. Мужчины, убыстряя шаги, двинулись ему наперерез. Включив дальний свет, он ослепил их и нажал на газ. Двор был не столь безлюден, как ему показалось вначале, прямо к машине из кустов выскочили еще три человека. В свете фар их фигуры выглядели неестественно, движения были угловатыми.
Перегородив дорогу, они стали размахивать руками, пытаясь задержать его. Никита, с силой надавив на газ, мчался прямо на них. А когда до столкновения оставалось всего лишь несколько метров, они проворно кинулись в стороны. Тот, что был справа, яростно ударил кулаком по боковой дверце машины, и Никита почувствовал, как нервно и вроде бы даже болезненно отреагировала холодная жесть.
Посмотрев в окно заднего вида, Зиновьев увидел, что один из нападавших что-то держит в руках. Никита даже не сразу сообразил, что это пистолет. Раздался громкий хлопок, потом выстрелили еще раз.
Палили по колесам. Мазилы, блин!
Вывернув руль, Никита заложил крутой вираж, пытаясь выехать со двора. И в это самое время прямо на него, на встречную полосу, увеличивая скорость выскочил милицейский «УАЗ». Мигнув фарами, машина попыталась прижать его к обочине. Вдавив педаль газа в пол, Никита сделал резкий поворот влево. Удар «УАЗа» пришелся в правую сторону автомобиля. На какое то время «Нива» потеряла устойчивость и, ударившись о бордюр колесами, едва не перевернулась. Только бы не заглохла! Чихнув, внедорожник двинулся дальше, наползая колесами на бордюр. В стекло заднего вида Зиновьев увидел, как «УАЗ» принялся сдавать назад, пытаясь развернуться, но он явно опаздывал. Опасность миновала. Довольно улыбнувшись, Никита покатил дальше.
Глава 10
МОЖЕТ, ЭТО ЛЮБОВЬ?
Встреча состоялась в том же самом сквере. Фартовый не любил изменять своим привычкам.
– Так ты узнал, в чем там дело? – спросил Георгий Георгиевич, когда Петраков сел рядом с ним на скамью.
– Перед смертью к старику заходил внук. Вместе пробыли они недолго, потом парень куда-то умчался, и мы его упустили.
