– А рыбнадзор не щемит?
– С рыбнадзором договориться можно, – веско заметил Игорь. – Многие из них свои… Хуже другие, которые беспредельничают, и сеть могут порезать, и рыбу из нее утащат.
– А вы что?
– За это у нас строго. Не твое – не бери! Если поймают такого – голову открутят.
– Оно и правильно, – подытожил смотрящий, – давайте по малой, – ненавязчиво предложил он, поднимая рюмку. – За то, чтобы в этой жизни было как можно меньше беспредела.
Выпили со вкусом, заели рыбкой вперемешку с жареным лучком.
Под ногами, привлекая к себе внимание громким мяуканьем, терся серый здоровенный кот. Оторвав от рыбы хвост, Жора бросил ему щедрый кусок. С громким утробным урчанием кот принялся за трапезу, врезаясь клыками в сочную мякоть.
– Котяра! Спасу от него нет! – один из пехотинцев небрежно поддел кота ногой. – Ненавижу!
Зашипев, кот отодвинулся на безопасное расстояние и ревниво наблюдал за оставленным куском рыбы.
– Когда последний раз чалился, – заговорил Жора, – у нас на зоне точно такой же кот был. Кто-то из вертухаев нам его еще котенком подбросил. Цыган его один подобрал, в котельной он работал, из мужиков. Сам злющий был, как дьявол, слова ему поперек не скажи, а вот животину свою обожал. Человека так не любят, как он своего кота. Сам спать идет и его рядышком положит. Кот вместо собачки за ним по всей зоне ходил. А однажды этого кота нашли повешенным на столбе…
Неожиданно Жора замолчал.
– И что? – осторожно спросил Блондин.
– Похоронил цыган его, как положено, даже крест для него соорудил. Неделю ходил сам не свой, почернел весь. А когда малость отошел, начал расспрос учинять, кто это сделал. Когда нашел, так зарубил этого гада топором, – равнодушным тоном протянул Жора. – Потом на суде у него спрашивают, раскаялся ли он за то, что за кота убил человека. И знаете, что он ответил?..
– Что же?
– Сказал, что за этого кота порезал бы половину колонии. – Глянув на пехотинца, оттеснившего кота ногой, добавил, припустив в голос строгости: – Так что нужно быть поосмотрительнее, когда отпихиваешь ногой животину.
– Понял, – чуток смутившись, отвечал пехотинец.
– Так какие у тебя вопросы? – спросил Жора, тщательно вытирая руки о полотенце.
– Давай присядем вон там, – кивнул Николай в сторону пруда, рядом с которым стояла широкая лавка.
Близ болотистого берега росли две белые кувшинки, и пучком стрел из воды торчали камыши. О неряшливости думать не приходилось, так задумано.
– Хорошо тут у тебя, – зашагал Жора по диабазовой брусчатке. – Ты в пруду карасей не разводишь?
– Не до того мне, – отмахнулся смотрящий. И, заинтересованно посмотрев на приятеля, предложил: – А может быть, ты займешься?
Шутка удалась. Рассмеялись дружно, обращая на себя внимания примолкших пехотинцев.
– Лучше попроси того рыболова, – отвечал Жора, присаживаясь на лавку, – как его…
– Погоняло у него Блондин.
– Ишь ты. Забавно!
– Тут такое дело, Жора… Как ты думаешь, кто мог взять хату генерала Саторпина?
Жора лишь усмехнулся. Подобного вопроса он не ожидал.
– Пожалел, что ли?
Опять рассмеялись, обращая на себя внимание.
– Вот что тебя интересует. Значит, ты меня пригласил в качестве эксперта?
– Извини, получается, что так.
– А я думал, что просто хотел рыбкой угостить.
– И рыбкой тоже… Так что ты на это скажешь?
Вытащив из внутреннего кармана пачку папирос, Жора тщательно продул фильтр и, небрежно смяв его двумя пальцами, сунул в уголок рта. Старый вор был из того племени заядлых курильщиков, что не изменяли многолетним привычкам. Когда ему советовали поберечь здоровье и перейти на более щадящий табак, он всякий раз отшучивался одинаково, дескать, в папиросе табака будет в два раза меньше, чем у сигареты. Возможно, что в чем-то он был прав.
Чиркнув зажигалкой, запалил табак.
– А что тут сказать, хату вскрыл настоящий умелец. Красиво сработал, аж зависть берет. Сейчас таких людей немного.
– Так ты знаешь, кто это может быть? – настаивал смотрящий.
Жора курил аккуратно, пуская струю дыма себе под ноги, как если бы опасался причинить смотрящему непоправимый вред.
– А к чему ты это спрашиваешь?
– Он работал на нашей территории, а следовательно, должен платить.
– Ах, вот оно что, – с некоторым облегчением произнес Черкунов.
– А ты что думал, Чекан?
В ответ Черкунов лишь усмехнулся.
– Что же будет, если каждый без спросу начнет лазить?
– Тоже верно.
– И как ты думаешь, кто это мог быть?
– Молодежь нынче удачливая пошла. Да и возможностей для этого тоже немало. Мы раньше только одной фомкой справлялись, – губы вора разошлись в ностальгической улыбке (ему было что вспомнить), – а теперь каких только железок не напридумывали. А потом, я ведь сейчас как-то отдалился немного от дел. Здоровьице не то… Кроме силы, тут еще и железные нервы нужны. Без этого даже лопатник у лоха не выудишь. Гошу-карманника помнишь?
– Так.
– Неделю назад схоронили, – бросил Чекан окурок в урну, стоящую рядом.
– Не знал. Жаль… Вроде бы и не старый еще был, – невольно подивился смотрящий, вспоминая худенького невысокого щипача с узенькой клиновидной бородкой.
– Под семьдесят ему было. Но мог бы еще пожить, если бы не промышлял. Когда лопатник тянешь, такой стресс испытываешь, что не приведи господи. Вот мотор у него и не выдержал.
– Так как это случилось?
– Гоша на майдане промышлял, подсел к одной швабре в электричке, стал у нее лопатник тянуть, ну а она возьми и чихни некстати. Вот он и помер со страху.
– Чего только не бывает. А ты, значит, от дела отходишь?
– Да, вроде того, – неопределенно пожал плечами Чекан. – Пенсионер.
В действительности это было не совсем так. Год назад Жора Чекан сплотил вокруг себя способную молодежь, которая по его наводкам вскрывала богатые хаты. С того и жил. Не бедствовал, в общем.
– Что-то ты темнишь, Чекан, назвать мне можешь человека, кто эту хату колупнул?
– Честно говоря, я сам давно на хату генерала поглядывал. Там у него добра скопилось под самый потолок. Но как мы глянули на все эти замки, так поняли, что их за неделю даже не откроешь. – Улыбнувшись, добавил: – А вот он сумел… Есть один человечек, он на многое способен. Погоняло у него Фомич, зовут Кирилл Глушков.
Смотрящий едва кивнул:
– Кажется, я что-то слышал о нем. Что ты о нем скажешь?
– Непростой он. Я с ним как-то на пересылке пересекался. Так и не понял, что он за человек.
– Мутный, что ли?
– Пожалуй, так бы не сказал, скорее, ломом подпоясанный.
– Сколько он снял с квартиры?
