существования заведения.
А еще через несколько секунд в зале одновременно зашевелились все. Кто-то из мужчин глубоко выдохнул, как будто все это время просидел, набрав в легкие воздуха. В глубине, рядом со сценой, всхлипнула женщина. А из самой середины зала пожилой мужчина громогласно взывал к справедливости треснутым фальцетом:
– Это куда же новая власть-то смотрит?! Людей грабят среди белого дня, а их даже не видно!
– А они все заодно, – отмахнулся его сосед, крупный, склонный к полноте мужчина.
Судя по его спокойному тону, произошедшее ограбление он воспринимал философски, как снежные заносы в феврале или распутицу в осеннюю пору. Ограбление – это всего лишь дань, которую нужно платить за приятно проведенное время.
На лестнице раздался торопливый топот. Неожиданно снизу бабахнул револьверный выстрел. Ему в ответ – другой. Раздался звук запущенного двигателя, сквозь который все расслышали истошный вопль:
– Держите вора!
Удар кулака пришелся в край стола. Рассерженно подпрыгнул стакан в подстаканнике, звякнула ложечка. – Вашу мать! – выругался Игнат Сарычев, зло сверкнув глазами. – Сказано же было вам, ядрена вошь, бросать все и бежать на место!
Ругаться Игнат Сарычев умел. Личный состав сумел убедиться в этом, едва только новый начальник МУРа перешагнул порог Петровки. Оно и понятно – флотская школа! Заприметив в коридоре грязь, он тут же поманил к себе дежурного и, изъяснившись по матушке, вспомнил всех его предков до седьмого колена, а потом, одернув на себе резкими движениями выцветшую чуть ли не добела гимнастерку, мирно заключил:
– В общем так, чтобы здесь была такая же чистота, как на палубе. Тебе понятно, что это такое?
– Никак нет, товарищ начальник уголовного розыска! – вытянувшись, честно признался дежурный.
Сарычев достал из кармана платок, провел им по полу и, показав грязный след, сказал:
– Если в следующий раз на платке будет хотя бы помарка... считай, что мы с тобой не сработались.
Именно с этого дня в помещении сделалось необыкновенно опрятно. От налипшей грязи были отмыты даже потолки. А у входа, почти по-домашнему, лежала истертая ногами половая тряпка. И каждый входящий, натолкнувшись на суровый взгляд караула, непременно старался освободить подошвы от налипшей грязи.
Порядок Игнат Сарычев любил. И сослуживцы мгновенно окрестили его Боцманом.
– Мы так и сделали, Игнат Трофимович, – виновато залепетал Кравчук, – но они были на машинах. Загрузились и поехали. Нам за ними не поспеть. Петр Замаров попытался задержать их, да они его чуть не пристрелили. Пулей фуражку на нем сбили.
– Известно, кто сообщил о налете на «Райскую благодать»? – спросил Сарычев.
– Швейцар из ресторана, мы с ним давно уже работаем, – отвечал Кравчук.
– Ладно, хорошо. Ваши соображения?
– Мы насчитали пять ресторанов, где он любит появляться. Они постоянно под наблюдением наших людей. И как только Кирьян появится, мы сразу же об этом узнаем.
– А вы уверены, что он появится?
– Не тот он человек, чтобы прятаться в малине.
– Так вот я вам хочу сказать, этого мало. Сегодня же нужно организовать облаву в Столешниковом переулке. Этим делом займешься ты, Замаров.
– Так точно, товарищ Сарычев, – сделал попытку подняться Петр Замаров.
– Да не вставай ты, – отмахнулся Игнат. Опер-уполномоченный сконфуженно сел. – Здание у церкви Рождества Богородицы знаешь, старенькое такое, покосившееся?
Замаров кивнул. Присутствующие в который раз удивились умению Сарычева вникать в суть. В Москву едва ли не вчера приехал, а город уже знал так, словно это был порт приписки.
– Да.
– Возьмешь с собой человек десять красноармейцев и оцепишь дом. Он может отсиживаться там. Место удобное, находится в самом центре, и расчет на то, что мы даже не подумаем об этом.
Ты, Савелий, – обратился Сарычев к Кондрашову, – поедешь со своими ребятами в Мансуровский переулок. В тот дом, что выходит на Пречистенку. Блатхата находится на втором этаже. Винтовками греметь не надо. Оденьтесь соответственно. Зайдете парами в дом и рассредоточитесь на этажах. Не светитесь перед беспризорниками. Они народ зоркий, и связь у них отлажена будь здоров! Как только жиганы прибудут, хату брать не мешкая. Арестовать всех. Еще не забудьте Кривоарбатский переулок, там часто собираются жиганы и карманники. Всех задержанных нужно тщательно допросить, может, кто-нибудь из них знает о Кирьяне. Этим займись лично ты, Федор. Дело хлопотное, но дает очень неплохие результаты, это мне известно еще по питерским операциям. А вечером пройдитесь по ресторанам, может быть, если повезет, среди завсегдатаев объявится и наш знакомый. – Игнат Сарычев посмотрел на часы. – Все! Больше никого не держу. За дело!
Как только вышел последний оперативник, Игнат скинул с себя гимнастерку, надел гражданский костюм, нацепил на палец золотой перстень и вышел из кабинета.
У входа его встретил решительный взгляд красноармейца, стоящего в карауле. Он уже сделал было шаг, чтобы задержать подозрительного человека, но неожиданно узнал в нем начальника МУРа. Смущенно отошел в сторону, пропуская. И когда Сарычев вышел из здания, с нескрываемым интересом посмотрел ему вслед.
– Ты точно это знаешь? – спросил Кирьян, поглаживая белую сибирскую кошку с разноцветными глазами.
– Да.
– Жаль, – искренне вздохнул жиган. – Он мне понравился. Породистый такой дядька, да и борода у него на редкость знатная. Такую бороду, как у него, наверное, лет пять растить надо.
Один глаз у кошки был голубой и необыкновенно ясный. Она неподвижно и мудро смотрела прямо перед собой. Кирьян кошек любил, потому что они гладкие и любят ласку. Дотронулся до нее, а она уже и хвост задрала от удовольствия. С собаками подобного не происходит. Ты ее погладил, а она тебе может и руку по локоть оттяпать.
– Дольше, – очень серьезно заметил собеседник Кирьяна, жилистый человек неопределенного возраста. – У моего дядьки такая же борода, так он ее всю жизнь растил.
– Ладно, не о том говорим... Вот оно как получается. Я, значит, в кабак захожу, а за мной уже глаза приставлены. Ну что ж, спасибо, услугу твою не забуду.
– Мне бы сегодня... – слегка замялся жилистый. – В последнее время у меня траты большие.
– Ну да, я понимаю, – охотно согласился Кирьян и молча отсчитал тысячу рублей. – Мне нужен Хрящ! Он меня обидел! Где его найти?
– Я могу сказать, где он живет, но это тебе ничего не даст. Дом находится под постоянной охраной. Тут как-то шлялась у его дома пара каких-то бродяг, так их под руки подхватили и на Лубянку спровадили. Больше их никто не видел.
– Ты хочешь сказать, что он все время ходит с охраной?
– Да... Хотя говорят, что он выходит куда-то вечерами. А вот куда, неизвестно: не то подружка у него какая на стороне завелась, не то еще что.
– Вот тебе еще тысяча, – небрежно бросил жиган на стол стопку купюр. – Мне нужно знать о Сарычеве как можно больше. Он меня обидел, а таких вещей я не прощаю. И еще узнай, где этот его прихвостень, Васька Кот.
– А он-то тебе зачем? Охота ли пачкаться?
– Не скажи, – протянул Кирьян. – Он ведь жиган и давал клятву. Не придумать для жигана худшего греха, чем снюхаться с легавыми.
– Хорошо... Попробую узнать, хотя это будет непросто.
– Наша жизнь вообще штука очень непростая, – сдержанно заметил Кирьян.
