отношения с ворами в законе. С тех самых пор, когда еще был в чине майора. Альбатрос практически считал его своим человеком и мог говорить о многих вещах в присутствии Самсонова не стесняясь. То же самое было и сегодня.
Шейх первым поставил рюмку на стол. Его высокий лоб пересекла глубокая поперечная морщина.
– Жаль, конечно, Пилота, – сказал он, извлекая из нагрудного кармана пиджака сигару и откусывая ее кончик. – Не за себя пострадал. За общее дело и… по нашей с вами совместной глупости. Но прежде, чем решать вопрос по Кулагину, я думаю, мы должны обсудить еще кое-что. Бизнес. Общий бизнес, ставить который под угрозу мы просто не имеем права. – Никто не спешил перебивать Шейха с целью вставить свое собственное словечко, и потому он продолжил: – В последнее время Пилот занимался поставкой оружия и курировал северо-западные районы. С районами, я полагаю, проблем не будет… С этой миссией вполне справится Михалыч. Он давно в теме, работал с Пилотом в паре, да и вообще он башковитый. С понятиями. А вот что касается оружия… Мы не можем сейчас взять и заморозить это дело. Слишком много поставлено на карту. Нас просто не поймут…
– Никто не собирается его замораживать, – возразил Альбатрос.
Общее напряжение от вступительной речи Шейха было снято. Все рюмки вернулись на стол, а спинки кресел заскрипели под весом сидящих. Альбатрос сложил руки на груди.
– Но контакты, – Шейх прищелкнул языком, – контакты с нужными людьми были только у Пилота.
– Контакты можно восстановить.
– Это займет немало времени.
– Меньше, чем ты полагаешь, Шейх, – подключился к беседе Леший. – Все мы знали Пилота как человека продуманного и дальновидного. И он отлично осознавал, что не вечен. Как и любой из нас. С кем угодно может случиться что угодно даже завтра.
– Лично я не тороплюсь, – улыбнулся Кант.
– Никто не торопится, – парировал Леший. – Но ведь все под Богом ходим. Пилот не мог не предусмотреть этого. Так что контакты с поставщиками где-то остались. Мы найдем их в течение двух-трех дней. Я уверен в этом.
– А кто возьмет на себя в дальнейшем эту отрасль? – спросил Кант.
– Если контакты будут восстановлены, то этим могу заняться я. – Шейх перекатил сигару из одного уголка рта в другой. – Хотя у меня и своих дел навалом, но… На первых порах, думаю, справлюсь, а там созовем большой сход и поставим данный вопрос на голосование. Дело-то общее…
Он замолчал, и в кабинете у Альбатроса вновь повисла гнетущая тишина. Каждый из присутствующих понимал, что пора было переходить к главному, но хотелось, чтобы проблему озвучил кто-то другой. По лицу генерала Самсонова было видно, что он томится больше всех. Будучи сотрудником силового ведомства, он предпочитал не разговаривать, а действовать. Тем более что для Самсонова все еще оставался загадкой тот факт, зачем Альбатрос вообще позвал его сегодня. В чем его функции и какое отношение он в принципе имеет к ситуации в Новоречинске?
Альбатрос на правах хозяина вынужден был заговорить первым.
– Ну а теперь по Кулагину, свояки. – Он вновь взял в руки пустую рюмку и рассеянно покрутил ее между пальцев. – Что будем решать?
– А чего тут решать? – запальчиво произнес Кант. – Кончать его, суку, надо, и всего делов. Без всяких разбирательств.
– Это ты верно подметил, Кант, – Альбатрос слегка раздвинул губы в улыбке. – Кончать Кулагина надо. Но есть одна закавыка. Не станет Кулагина – на его место придет другой. Беспредел в Новоречинске достиг небывалого размаха. Он похож на лавину, идущую с вершины горы. Мы должны его остановить…
– И как же? – Шейх прищурил один глаз.
– Кончать надо не одного Кулагина. Кончать надо всех. Всю его братву. Одним ударом.
– Лихо, – ухмыльнулся до сих пор сидевший молча Республиканец. – Легко сказать: кончать надо всех. А как это реально осуществить, Альбатрос? Действовать по кулагинскому принципу и планомерно отстреливать одного за другим? То есть ответить беспределом на беспредел?
– Нет, – Альбатрос покачал головой. – Со мной вчера на связь вышел один человечек из Новоречинска и по секрету цинканул о подготавливаемой Кулагиным сходке. Ресторан «Романтик». На сходке будут все новоречинские авторитеты, если их, конечно, так можно назвать, – он презрительно сморщился. – Ментам о сходке тоже уже известно, и они планируют акцию по задержанию Кулагина и его братии…
Альбатрос помолчал немного и выразительно посмотрел на Самсонова. Генерал мгновенно подобрался. В этот момент он уже уловил ход мысли именитого законника.
– Мы сами проведем эту акцию, но по своим правилам, – продолжил Альбатрос. Теперь он смотрел только на Самсонова: – Игорь Сергеевич, вам придется лично вылететь в Новоречинск, встретиться с местными представителями РУБОПа и поставить их в известность, что руководить операцией в «Романтике» будете вы. Сможете договориться?
– Я думаю, да, – генерал свел брови к переносице.
– Вот и отлично. А бойцам дадите установку: живым в «Романтике» никого не брать. Таким образом мы поставим в деле о Новоречинске жирную точку. Если будут время и силы, мы к этому городу вернемся чуть позже. Наладим устойчивый контакт с тем человечком, которой сообщил мне о кулагинской сходке, и он, глядишь, поможет нам в будущем построить еще одну добротную кормушку.
Шейх откашлялся.
– Прости за нескромный вопрос, Альбатрос. Может, это, конечно, и не наше дело, но… Что это за человечек?
– Один из тех, кто не пожелал ложиться под Кулагина, – охотно ответил законник. – Его зовут Нестор Шумский.
– Мне кажется, что я уже слышал где-то эту фамилию.
– Он вроде был на том сходняке, – напомнил Республиканец. – Но почему мы должны ему доверять, Альбатрос?
– А мы и не собираемся ему доверять. Мы собираемся его использовать. Шумский будет нужен нам, пока это выгодно. И никакой самодеятельности с его стороны, как это было с Кулагиным. Я сам буду контролировать данный вопрос. Лично.
Республиканец пожал плечами. Кант и Леший согласно кивнули. Шейх вынул изо рта сигару, погасил ее в пепельнице и тоже одобрительно качнул головой.
1994 год. Кабинет в здании РУБОПа
Мышеловка
– А теперь слушай меня внимательно, сучонок, и запоминай! – рука капитана сомкнулась на горле Ильи, и тот широко распахнул рот, рассчитывая ухватить недостающий ему воздух. – Я не собираюсь играть с тобой в кошки-мышки. Я вообще не собираюсь играть с тобой ни в какие игры. То, что ты уже схлопотал срок, – это факт. И срок немалый, можешь мне поверить. У меня на руках показания медицинского персонала. Тебя видели и опознали как минимум человек пять. В скором времени получишь с ними очную ставку. Но не это главное. Я слышал, у тебя есть девушка, – по губам Началова скользнула ядовитая усмешка. Он все так же держал свои цепкие пальцы на горле подследственного, и Мазитов ничего не мог с этим поделать. Расклад был явно не в его пользу. – Марина, кажется… Мариночка! Красивое имя, Илья. И ее саму я видел. Она тоже красивая. Ты ведь не хочешь, чтобы твоя подружка пострадала? А? Я могу это устроить…
– Нет… – из горла Мазитова вырвался сдавленный хрип. – Пусти меня… Сука!..
– Сука? – Началов засмеялся. – Может быть, и сука. Не отрицаю. И знаешь что, Илья? Я, пожалуй, останусь такой сукой до тех пор, пока всех вас, гнид, не раздавлю. Пока не сгною вас по тюрьмам!
Он так же резко отпустил Мазитова, как и схватил до этого, и Илья едва не опрокинулся на спину вместе со стулом. Закашлялся. Началов достал из внутреннего кармана пиджака полосатый платок и зачем-то старательно протер им пальцы. Отошел на пару шагов назад и присел на краешек рабочего стола. Бросил платок под ноги.
– Согласно показаниям Марины Аверьяновой, – уже совсем другим, официальным тоном продолжил он, – в ту ночь ты находился с ней. У нее на квартире. Я не знаю, что заставило ее дать такие показания. Ты ли ее попросил, или она сделала это по собственной инициативе. Но, по сути, это совсем неважно… При
