– А-а, – насмешливо протянул Владислав и задернул оконные шторки. – Ну, как съездил?
– Нормально. Симбирские товарищи готовы нас поддержать. Просили прислать прокламаций и винтовок.
– Даже так? – вскинул брови Полиновский.
– Да, – подтвердил Глассон, вспомнив сжатые кулаки попа-расстриги. – Настроены они весьма решительно.
– Хорошо, – удовлетворенно кивнул Полиновский. – Ты что, прямо с дороги?
– Да, – просто ответил Глассон. – Хотелось как можно быстрее доложить о своем вояже и…
– Ладно, – перебил Полиновский. – Молодец. Ступай отдыхать.
– Да я не устал, – кинул быстрый взгляд на оконце Глассон.
– Что, не терпится воспользоваться своим правом свидания с Клеопатрой? – приметив взгляд Глассона, спросил Владислав.
– Ну…
– Хорошо, сейчас спрошу.
Полиновский вернулся через минуту.
– Она примет тебя через четверть часа. Ох и ненасытная же она дамочка, – закатил он глаза к небу. – Никогда не встречал таких… Ладно, посиди покуда. Вот, ежели тебе нужно настроиться, – бросил Владислав на стол пачку порнографических карточек. – Это из нового поступления.
Глассон нехотя стал рассматривать фотографии. Некоторые из них были цветными, но все равно не передавали того накала страстей, что он наблюдал в тайное оконце. А ему хотелось неподдельной страсти. Запретной и порочной. К тому же «настраиваться» было совершенно без надобности. Его мужское естество давно уже было натянуто струной, что явно замечалось даже через плотную ткань брюк.
И вот самые томительные, верно, в его жизни четверть часа прошли.
Нет, конечно, у него уже были женщины. Две. Гувернантка-француженка, которая, помимо уроков, заставляла его трогать себя. Она-то и познакомила его с потаенной женской анатомией. И была еще проститутка с Суконки, к коей он, полупьяный, с двумя такими же приятелями завалили как-то вечером и до ночи пили вино и драли глотки песнями.
С этой девкой, рябой и без двух передних зубов, краса коей только и заключалась в больших пышных грудях, они устроили некое бордельеро, каковое, впрочем, не принесло Глассону особой радости. Наутро он уж и не помнил ничего, голова раскалывалась, и, кроме сожаления и какого-то подобия стыда, он ничего не испытывал.
Робко, слишком робко для честно заслужившего это свидание, Глассон постучал в вожделенные двери.
– Войдите, – ответил ему бархатистый голос.
Он медленно приоткрыл дверь и увидел возлежащую на софе женщину без лифа, как и представлялось ему в его грезах. Но никакого неглиже на ней не было. Вместо прозрачного платья или газовой блузы на ней были только люстриновые короткие панталоны. Их глянцевый шелк так туго обтягивал ее тело, что воображению оставалось совсем чуть, чтобы представить, что под ними сокрыто. И это чуть просто сводило с ума…
– Ну, проходите же, чего вы стали, – капризно сказала Клеопатра и отхлебнула шампанского из бокала, что держала в руке.
Глассон подошел ближе. Ее кожа, казалось, матово светилась, а темно-розовые соски испускали в разные стороны тонкие лучи.
– Хотите шампанского? – спросила она.
– Н-нет, да, – невразумительно ответил Глассон, поедая ее глазами и стараясь унять дрожь во всем теле.
Она передала ему бокал и, пристально глядя на него, стала одной рукой ласкать себе грудь. Когда она коснулась своими пальчиками бугорка, обтянутого шелком панталон, и стала его нежно поглаживать, Глассон судорожно глотнул из бокала и шумно выдохнул.
– Вам нравится наблюдать за мной? – тихо спросила она.
– Да, – сморгнул Иван.
– Мне продолжать?
– Да, да, прошу вас, – едва справился с непослушными губами Глассон.
Клеопатра улыбнулась:
– Подойдите сюда, мой мальчик.
Глассон подошел.
– Покажись… – с хрипотцой произнесла она.
Глассон судорожно расстегнул пуговички брюк.
– Неплохо, – перевела Клеопатра взгляд на разбухшую плоть Глассона. – Подойдите ближе. Или ты мертв?
Он подошел и едва устоял на ногах.
Потом он прилег рядом с ней и был готов войти в нее прямо через легкий шелк, и Клеопатра, почувствовав это, сняла с себя последнее препятствие. О, как он ласкал ее руками, сожалея, что их всего две! Как заметно твердели соски на ее грудях! А потом он вошел в нее, и вместе с их движениями навстречу друг другу и чмокающими поцелуями торжествующей плоти, вместе со стонами и криками неистового блаженства полетел в тартарары и весь мир…
Глава 32
РЕКОМЕНДАЦИИ ГОСПОДИНА АРИСТОВА
– …после проведенной с ним беседы. Ему ничего не оставалось, как пойти с нами на сотрудничество. Глассон подтвердил существование в Симбирске революционного комитета, правда, в масштабах настолько незначительных, что они не идут ни в какое сравнение с масштабами аналогичного комитета здесь, в Средневолжске. Судя по его словам, тайное общество в Симбирске, как организация, носит чисто номинальный характер и никакой сколько-нибудь значимой противуправительственной угрозы не представляет. Стоит их слегка пугануть, и их организация рассыплется в прах…
– Не пугануть, а арестовать. Причем всех и сразу, – перебил Артемия Платоновича полковник Дагер. – Я сегодня же телеграфирую об этом тамошнему полицмейстеру.
– Но, дядя, мы тем самым навлечем подозрение на Глассона, – принял сторону Аристова Михаил. – А он покуда наш самый ценный и единственный агент.
– А потом заарестуем и всех здешних комитетчиков, – не сдавался Адриан Андреевич. – И прикроем их гнездо мерзости и разврата, этот их так называемый Студенческий клуб.
– Верно, полковник, – поддержал полицмейстера архиепископ Афанасий, также присутствующий на секретном совещании у губернатора. – Заразу надлежит выжигать каленым железом. Чтоб другим неповадно было!
– Мне кажется, вы слишком горячитесь, полковник, – обратился к старшему Дагеру губернатор. – Конечно, вы должны телеграфировать в Симбирск и сообщить тамошним властям о безобразиях, творящихся у них под носом. Как они будут действовать дальше, это их дело. А вот нам никак не следует решать с кондачка. Вы как полагаете, господин Аристов?
– С кондачка вообще ничего предпринимать не стоит, – заметил отставной штабс-ротмистр. – Тем более в таком деле, что заваривается в нашем городе. Но меры кое-какие предпринять все же следует.
– Какие меры? – осторожно спросил Козлянинов.
– Упреждающие, – коротко ответил Артемий Платонович. – Во-первых, надлежит усилить охрану казначейства, солдатских казарм, Императорского порохового завода и цейхгауза. Затем следует подтянуть к Средневолжску войска и расселить их по городским квартирам, раздав им хотя бы по десятку боевых патронов и предупредив о возможной в скором времени боевой тревоге. Нижним чинам специальным приказом по всей губернии велеть ходить в амуниции даже к обеду и ужину, не говоря об обходах, разъездах и ночных караулах. Далее необходимо по крайней мере удвоить ночные полицейские патрули и всех подозрительных препровождать под конвоем в арестантские дома для установления их личностей. Заставам на трактах, дорогах и санных путях, особенно московских, строго наказать отслеживать приезжающих, в частности мужчин молодого и среднего возраста, кои могут оказаться теми самыми боевиками, о прибытии
